[PMR]

Брус, Иващув, Руднев - это всё он, Иван Георгиевич.

Раннее сиротство, фашистские концлагеря, тюрьмы, издевательства и смерть людей... - такой жизни хватило бы на несколько фильмов, долгих и тяжёлых для просмотра. Но все эти испытания выпали на долю одного человека -Ивана Григорьевича Бруса.

Бендерчанин с нелёгкой судьбой хочет донести до людей правду, рассказать, что пережил. Он часто встречался со школьниками, теперь они и сами приходят к нему в гости послушать правдивые рассказы. Впервые в концентрационный лагерь он был угнан 12-летним мальчишкой, а потому отчётливо помнит всё до мелочей. И сегодня, в год своего 90-летия, вспоминает пережитые события, которые невозможно забыть. Своей жизненной историей бывший узник фашизма делится'и с вами, наши дорогие читатели.

- Сам я родом из Башкирской ССР, из города Уфа. По рассказам родного дяди, настоящая моя фамилия Брусов. В два года остался сиротой, моих отца и мать расстреляли органы НКВД, и я попал в детский дом в Украине, там и получил фамилию Брус. Пытался восстановить свою настоящую фамилию, вернуть её себе. Но по состоянию здоровья - сначала случился инсульт, потом инфаркт и снова инсульт - не смог никуда поехать.

Последнее специализированное учреждение, откуда впоследствии сбежал, была детская колония в Харькове. В 1941 году фашисты угнали нас, детей, в Освенцим. Это был первый концентрационный лагерь, в который я попал. 1200 человек жили в бараке, антисанитария, еду высыпали прямо на стол - варёная тыква, свекла, картошка и жижа - кто что успел схватить, то ел. Тех, кто послабее, затаптывали сразу на месте - все очень хотели есть.

Потом нас перевели в Бухенвальд, выдали полосатую арестантскую одежду и присвоили номер, мой был - 146747 (на ноге выше колена до сих пор читаются эти цифры, которые он пытался вывести разными методами, но так и не получилось). Затем отобрали 150 человек (все дети) и отправили в военный госпиталь в городе Кобленц. Там у нас брали кровь и спинномозговую жидкость. Кровь по 1 стакану каждые 10-12 дней, спинномозговую жидкость качали каждые 150 дней. А когда прибыли люди из «Красного креста» (г. Женева), подстригли нас, дали гражданскую одежду, я сбежал. Пробежал всю Германию, Польшу, добрался до Западной Украины, города Перемышль. Но там патрули меня задержали и отправили обратно в Германию.

На немёцкой земле работал на фирме по производству красителей, позже - на шахте по добыче цинковой руды. Испытал на себе, что такое каторжный труд и сильный голод. С группой ребят: я, Ваня Титякин из Курской области, Сеня Селезнёв из Украины, Головко Володя из Белоруссии решили бежать. Но попытка оказалась неудачной, были пойманы и сильно избиты. И снова - в лагерь. Из вагона пытался бежать через проделанную в деревянном полу дыру, но охранники заметили и отправили в тюрьму Нюрнберга.

Издевательства и зверства гитлеровцев над пленными испытал в лагере Флоссебюрг, Дахау. Переболел тифом, но выжил. Те из заключённых, кто не мог выдержать напряжения, нагрузок и голода, гитлеровцы убивали на месте. Видел, как людей избивали, вешали, как работала гильотина, и детей потом заставляли отмывать от крови пол.

... Когда бомбили аэродром в Ганновере, а немец специально нас гнал на поле, я укрылся в одной воронке и остался жив. Переоделся в американскую военную форму и забрался в самолёт, спрятался там за большой бочкой и прилетел на американскую военную базу в Тунисе. Чтобы хоть как-то добыть пропитание на жизнь, работал в Марокко по погрузке пищевых продуктов.

...Однажды на самолёте полетел в Европу, сначала попал во Францию, а потом в Вену. И только в 1946 году вернулся в Советский Союз, который принял меня, мягко говоря, недружелюбно. За позднее возвращение на родину меня на 10 лет выслали в Караганду на поселение, не поверив испытаниям, что я прошёл. Но и оттуда я сбежал. Какое-то время жил в городе Артёмовск (Донбасс), где отучился в ФЗО на токаря и электрика. Позже по армейской службе оказался в Бендерах. Не раз приходилось называть не свою придуманную фамилию, назывался Иващуком, Рудневым.

Два десятка лет проработал на шёлковом комбинате в электроцехе. На предприятии познакомился с будущей супругой Надеждой Николаевной, с которой уже 64 года живём вместе. Вырастили двоих сыновей (к сожалению, один 22 года назад погиб в автомобильной аварии), есть внуки и правнуки. Все приходят в гости, часто нас навещают, на праздники собираемся вместе за большим столом.

- У вас такая непростая судьба. Вы не раз были на волосок от смерти. Что помогало?

- Однажды при перевозке пленных из одного лагеря в другой нашёл чей-то нательный крестик, надел себе на шею и в самые страшные моменты к нему обращался. Считаю, в какой-то степени и это распятие помогало мне выжить в ужасных условиях. Спасительный крестик по сей день ношу под рубашкой, близко к сердцу. Оглядываясь назад на свой жизненный путь, полный страданий, голода, постоянного страха, никому не пожелаю пережить то, что сам пережил. Никому...

В завершение нашей беседы, Иван Брус показал ряд документов на немецком и английском языках (из лагерей и тюрем, что он прошёл), сохранился и список погибших, в котором значилось его имя. Показывает и награды, среди которых медаль «Непокорённые» российского общества бывших узников концлагерей. А в этом году, рассказывает Иван Григорьевич, приезжали американцы и предлагали Брусу, как малолетнему узнику фашизма, вместе с женой и семьёй сына переехать в Америку. Но покидать родину, к которой он так тяжело добирался в военные годы, не хочет: «Здесь все свои, и дышится легко, да и к тому же старые мы уже. Переезжать, чтобы помирать на чужбине? Нет, доживать свой век здесь будем, на родине».

Елена КАТИНА.