[Soap]

Бонусы, триллионы и экология

Двигатель Ибадуллаева, между тем, три года «гоняли» на стенде Московского автодорожного института. В общей сложности он проработал на пределе возможностей (200 часов на стенде приводят к полной выработке ресурса любого двигателя) намного больше этих самых двухсот часов. Самое интересное — после завершения всех испытаний двигатель оставался в идеальном состоянии, поскольку, как оказалось, его ресурс был вдвое выше, чем у того же «девяточного» движка, на основе которого он был сделан. Так что после испытаний в МАДИ у двигателя нашего земляка появились дополнительные «бонусы».

В итоге этих бонусов набралось так много, что подсчетом конкурентных преимуществ двигателя Ибадуллаева вынуждена была заняться целая команда специалистов, в которую помимо инженеров вошли известные экономисты и финансисты. Вот лишь некоторые выдержки из их многостраничного заключения: «…Внедрение двигателя Ибадуллаева в производство позволит в 4 раза сократить мировое потребление нефти… Общий переток капиталов в мире при этом достигнет 8 триллионов долларов… Экологическая ситуация на планете кардинально улучшится и будет соответствовать уровню 30—40 годов прошлого столетия… Доходы России, связанные с внедрением двигателя Ибадуллаева, при этом превысят доходы от реализации нефтепродуктов…».

Кстати, в заключении специалистов помимо роз можно было обнаружить немало шипов. Так, они подсчитали, что создание экспериментальной модели нового двигателя (до этого речь шла лишь о переделанных двигателях) обойдется примерно в 200 миллионов евро, а внедрение его в серийное производство потянет аж на 10—12 миллиардов евро. Прямые затраты при этом составят лишь четверть от этой суммы. Остальное придется заплатить автомобильному гранду (а внедрить подобное изделие под силу только таким фирмам, как Мерседес или Порше) за патентные решения, которые фирма использует при запуске двигателя в «серию». Ознакомившись с этими суммами, Ибадуллаев понял, что осилить такое может только государство (ранее он предполагал «выйти» на какого-нибудь олигарха) и начал потихоньку обдумывать варианты «выхода» на Путина или Медведева.

Восторг и восхищение

В рассказываемой истории немало «боковых» ответвлений, без которых, на первый взгляд, вполне можно было бы обойтись. Но это только на первый взгляд. Как, к примеру, можно «вымарать» из текста рассказ Гаджикадира о московском инженере Павле Воронове? Помимо всего прочего он помогает понять, почему люди в упор не видят очевидного и почему двигатель Ибадуллаева (окончательно признанный научным сообществом) абсолютным большинством воспринимается как некий фантом.

Долгое время Гаджикадир не мог «выжать» из своего двигателя максимум — при больших нагрузках катушки зажигания, установленные на нем, сгорали за считанные минуты (на стенде МАДИ погорело несколько сот катушек). Все дело было в том, что стандартная российская катушка по паспорту рассчитана на 20 киловольт (кВ), тогда как двигатель «требовал» от нее 80 кВ. Ибадуллаев в попытках решения этой проблемы перепробовал все — уменьшал «свечной зазор» до 0,3 мм, изобрел и запатентовал собственную свечу, вдвое длиннее стандартной, ставил на мотор сразу по две катушки — ничего не помогало.

В конце концов, он решил обратиться к признанным специалистам в этой области. А поскольку мировой лидер в области автоэлектрики — фирма Bosch, Ибадуллаев направился в ее московское представительство. Вердикт немецких специалистов гласил: под двигатель Ибадуллаева необходимо изготавливать специальную катушку большего размера, другого пути нет и быть не может. Стоимость работ при этом руководство Боша оценило в миллион евро. На всякий случай Гаджикадир решил перепроверить выводы немецких специалистов и встретился с ведущими профессорами московского института автоэлектроники. Последние ничего не знали о консультациях в Bosch, но заключение немецких коллег продублировали на все 100% — без новой большой катушки проблему не решить.

Поскольку лишнего миллиона евро у Гаджикадира не было, он решил отложить вопрос с катушкой «на потом», а пока (это стало для него каждодневной привычкой) рассказал о переговорах с немцами на своем сайте. Через некоторое время в «личку» ему написал один из посетителей сайта — некий Павел Воронов, сообщавший о том, что решил проблему катушки зажигания.

Гаджикадир ему не поверил. «Прикалывается товарищ, — подумал он, — какой там Воронов, когда такие компетентные люди говорят, что решение возможно только одно». В итоге он уехал из Москвы, так и не встретившись с «сумасшедшим» инженером. Но Воронов оказался человеком очень назойливым. Раз за разом он писал ему, и каждое новое послание выходило все более язвительным. «Не бойся, — писал он, — я не возьму с тебя миллиона евро, я даже готов подарить тебе коммутатор и две катушки, которые обошлись мне, страшно сказать, в целых тринадцать тысяч рублей». Так прошло больше года, и, в конце концов, Воронов так «достал» Ибадуллаева, что в очередной свой приезд в Москву он решил встретиться с этим «маньяком», чтобы положить конец этой абсолютно дурацкой истории. И… получил в подарок самодельный коммутатор и две российские катушки, выдававшие по 80 кВ (еще раз напомним, что по паспорту они способны выдавать не более 20 кВ) и идеально подходящие для его двигателя. «Господи,— подумал в эту минуту Ибадуллаев, — и как я мог обижаться на людей, отрицавших сам факт существования моего двигателя, когда я сам больше года отрицал очевидное, поверив в невозможность прорывных открытий».

Вскоре на своем сайте Гаджикадир написал: «Павел Воронов — человек трудный и не очень коммуникабельный, но при этом — гений. Глядя на его коммутатор, я всякий раз испытываю чувство восторга и восхищения»…

Друг моего врага — мой враг

Выйти на руководителей страны Ибадуллаев решил через президента Дагестана Муху Алиева, которому написал письмо с просьбой о личной встрече. Вскоре после этого дагестанская бюрократическая машина пришла в движение. Получив распоряжение администрации президента, двигателем Ибадуллаева вплотную занялись чиновники министерства промышленности Дагестана. Первым делом они поручили оценить потенциал изобретения ученых Махачкалинского филиала МАДИ. Затем двигатель оценивали в институте физики ДНЦ РАН. Ну а итоговое обсуждение состоялось на президиуме ДНЦ РАН. Выводы всех экспертов, принимавших участие в оценке нового двигателя, были однозначны — «совершено открытие мирового уровня, которое необходимо срочно внедрить в производство».

После этого двигатель обсуждали в министерстве промышленности, где тогдашний министр Казбек Кандауров пообещал срочно выйти на тогдашнего премьера Шамиля Зайналова и доложить последнему «о прорыве в двигателестроении». Кандауров «вышел», Зайналов выслушал, проникся и пообещал, что в ближайшее время вся документация по двигателю ляжет на стол президента.

На бумаге вся эта эпопея занимает не очень много места, а в реальности она растянулась на несколько месяцев. Но самое интересное было впереди — достигнув президентского кабинета, бумаги словно ухнули в черную дыру. День шел за днем, месяц за месяцем, а президент молчал. Попытки различных чиновников напомнить ему о двигателе Ибадуллаева успеха не имели. «Как мне позже сказал один высокопоставленный чиновник, — говорит Гаджикадир, — Муху Алиев на моем двигателе поставил крест якобы потому, что я — друг Яралиева. Действительно, я учился с Яралиевым на одном курсе и даже дружил с ним. Но потом наши взгляды на жизнь начали сильно разниться, и наступило охлаждение. В последние же годы мы с ним практически не общались, так что говорить о дружбе не приходится».

Кто проверит выхлоп у танка…

В качестве очередной стартовой площадки Ибадуллаев выбрал завод «Дагдизель». Дело в том, что несколько лет назад это предприятие получило серьезный оборонный заказ — разработать оригинальный двигатель для передвижных армейских дизель-электростанций. И, по существу, провалило его — затратив сумму с восьмью нолями, каспийские «изобретатели» в итоге получили изделие, соответствующее разработкам 1935 года (об этом в своем заключении написал ведущий российский эксперт в области дизелестроения Ковалев). На выработку одного киловатта электроэнергии каспийский дизель тратил 273 грамма солярки, в то время как у лучших мировых образцов этот показатель соответствовал 205—210 граммам. При этом каспийское чудо техники мощностью 75 лошадиных сил весило 278 килограммов.

Ибадуллаев предложил заводу в качестве альтернативы 80-килограмовый двигатель, который, потребляя всего 180 граммов пропана (!), обеспечивал мощность в сто «лошадей». При этом запуск этого изделия в «серию» обходился буквально в копейки.

«Дело в том, — объясняет он, — что на территории Минобороны действуют совсем другие законы. Кому-нибудь доводилось видеть гаишника, проверяющего уровень углекислого газа в выхлопе танка? Так и с чужими патентами. Используй, что хочешь, к тебе никто никогда не придерется. Если запуск в серию нового «гражданского» двигателя обходится в миллиарды евро, то «старт» его военного собрата, свободного от патентных платежей, оценивается на несколько порядков дешевле. Внедрение же двигателя, который я предложил, обошлось бы «Дагдизелю» всего в 3—4 миллиона рублей».

Надо признать, «военная» идея Ибадуллаева была настолько проста и изящна, что ее без преувеличения можно назвать гениальной. Основывалась она на том, что АвтоВАЗ несколько лет назад прекратил выпуск «Жигулей» 6-й модели. И вся документация по «шестерочным» движкам пошла в архив. Гаджикадир предложил «Дагдизелю» выкупить эти никому ненужные бумаги по бросовой цене, получив при этом лицензию на право тиражирования данной продукции. Поскольку двигатель при этом получался абсолютно легитимным, его можно было бы тиражировать и для «гражданки» (те же мини-электростанции, катера, сварочные аппараты и многое другое).

На «Дагдизеле» предложение Ибадуллаева обдумали и сказали, что оно их не интересует (более подробных объяснений от представителей завода Гаджикадир так и не услышал). Не привыкший опускать руки, Ибадуллаев полетел в Москву, чтобы напрямую предложить свой двигатель представителям Минобороны. В Москве его встретили с распростертыми объятиями, практически сразу же дав согласие на сотрудничество. Больше того, узнав, что на первом этапе ему требуется всего 3 миллиона рублей, военные предложили ему сразу 100. Правда, половину из них после получения следовало вернуть в это самое ведомство.

«Это что… откат?!» — возмутился бывший прокурор, сталкивавшийся с подобными схемами при возбуждении уголовных дел. «Откат, батенька, откат, — весело ответили ему, — по-другому мы работать не умеем». Не дослушав, Гаджикадир вышел из кабинета, решив, что с военными дел больше иметь не будет. Но не привыкшие сдаваться, представители Минобороны не раз и не два сами выходили на него, предлагая все более соблазнительные суммы и заманчивые проекты. Пока окончательно не поняли, что с Ибадуллаевым кашу не сваришь.

Эпилог

Недавно Гаджикадир написал письмо на имя Магомедсалама Магомедова. И министерство промышленности уже во второй раз получило поручение составить справку по двигателю Ибадуллаева.

«Это последняя попытка, — грустно улыбается он, — если ничего не получится, брошу все к чертовой матери и уеду за границу. Дело не в деньгах, хотя, признаюсь, еще года два-три назад я мечтал о временах, когда стану миллиардером. Но после операции (в 2010 году Гаджикадиру полностью удалили желудок, после чего этот сильный спортивный мужчина превратился в инвалида, живущего только за счет силы духа и мечты о том, что его двигатель понадобится людям) я понял, что по большому счету деньги меня больше не интересуют. Что я на них куплю? Очередную пачку овсянки?

Но сегодня я еще больше, чем раньше (сроки поджимают), мечтаю увидеть свой двигатель на конвейере какого-нибудь автомобильного завода. Смотрите, сейчас ежегодно в мире потребляется около 5 миллиардов тонн нефти, причем цифра эта постоянно растет. Ученые уже подсчитали, что запасов углеводородов нам хватит еще лет на 50. После чего начнутся «энергетические» войны и настанет коллапс. Других же источников энергии человечество пока не нашло (первая термоядерная электростанция заработает только через 70 лет). Внедрение же моего двигателя даст людям запас времени в 200 лет. Думаю, этого хватит, чтобы найти выход из энергетического тупика. Может быть, все это звучит высокопарно — какой-то Ибадуллаев рассуждает о судьбах планеты, но если каждый из нас не озаботится ее судьбой, все кончится очень быстро. К тому же мне иногда кажется, что вместе с желудком мне удалили и чувство патриотизма…».
(с)