Просмотр полной версии : Молдоване. Верования и обряды в 19-20 веке . Часть 7.
Верования и обряды в XIX— начале XX в.
§ 1. ФОРМЫ ПРОВЕДЕНИЯ ДОСУГА
Традиционные формы проведения досуга в прошлом складывались на основе специфических условий хозяйственной и общественной жизни народа, в зависимости от социального и имущественного положения крестьян. Некоторые из них были недоступны крестьянам-беднякам.
Досуг молдавского крестьянина досоветского времени был связан с неравномерным распределением сельскохозяйственных работ по временам года, с традиционными календарными праздниками.
Парни группировались по возрасту: младшая группа (14—15 лет), средняя (18—21 год) и старшая (23—28 лет). Девушки, как и парни, принимали участие в коллективном проведении досуга начиная с 14 лет. У них также были свои группы, но чаще всего не по возрастному признаку, а по материальному положению.
В осенне-зимний период у крестьян, занимающихся в основном земледелием, после завершения сельскохозяйственных работ увеличивалось количество свободного времени. Одним из наиболее популярных видов досуга в это время были молодежные посиделки (шезэтоаре). Посиделки — один из древнейших элементов быта не только у молдаван, но и у восточных, западных и южных славян. Во время посиделок молодежь занималась каким-либо делом, но наряду с этим значительное место занимали и развлекательные моменты, которые иногда становились определяющими. Поэтому молдавскую шезэтоаре с полным правом можно считать одной из традиционных форм общественного досуга.
Различают зимние и летние посиделки. Зимние посиделки были менее массовыми. В них участвовала молодежь, еще не вступившая в брак. Инициаторами посиделок были девушки, живущие по соседству. Каждый вечер в селе устраивалось несколько шезэтоаре. В старину шезэтоаре проводились только для девочек или молодых девушек, отдельно для каждой возрастной группы. Мужчины в них участия не принимали. Впоследствии половозрастное деление исчезает. На посиделки стали собираться женщины всех возрастов. Однако основные их участницы прежние — девушки и молодые женщины.
Дом для зимних посиделок намечался летом. При этом учитывалось, насколько приветлива и гостеприимна хозяйка, и самое главное, «чтобы она не имела капризного мужа». Поэтому, как правило, хозяйками посиделок избирались одинокие вдовы, пользовавшиеся в селе всеобщим уважением. Хозяйка шезэтоаре отвечала за настроение присутствующих, за порядок и угощение. Девушки приходили с рукоделием (пряжей, вышивкой, вязанием). Некоторые произносили приветствие в стихотворной форме:
Кряскэ-вэ шезэтоаре маре Пынэ'н рэсэрит де соаре.
Пусть торжествуют посиделки До самого восхода солнца.
Вдоль стен большой комнаты, чаще всего каса маре, устанавливались длинные скамейки или лавки, застланные коврами. Место в центре напротив входа считалось самым почетным. По установившейся традиции у почетной стены садились девушки на выданье и молодые женщины, по бокам — девушки помоложе. У дверей толпились любопытные: женщины пожилого возраста и девочки.
Участницы посиделок во время работы рассказывали забавные истории, загадывали загадки, шутили. Немного погодя приводили и парни. Каждый усаживался рядом со своей избранницей. Женатые мужчины на посиделках присутствовали редко. Частыми уважаемыми гостями посиделок являлись бывалые старики, пользовавшиеся репутацией хороших рассказчиков и балагуров.
На посиделках звучало много песен. Песней участницы шезэтоаре провожали девушек, которые выходили замуж:
Тоарчець, фетелор,
Тоарчець, дражилор,
Ши хайдець акасэ,
Кэ дин чата ноастрэ
Ни се дуче-о фатэ.
Прядите, девушки,
Прядите, дорогие,
И пойдемте домой,
Ведь от нас
Уходит одна из подруг.
Молодые люди развлекали девушек шутками, анекдотами, загадками, перевертышами, скороговорками. Посиделки завершались танцами, сопровождаемыми частушками.
На посиделки в ночь под Новый год и в ночь Андрея собирались только девушки. Они гадали, стремясь определить имя, характер, достоинства своего суженого и т. д.
Конец периода зимних посиделок у молдаван знаменовался массовыми шезэтоаре, на которых в песенной форме сообщалось об их окончании (ла спартул шезэторий) и участники приглашались продолжить их в будущем:
Май вениць пе ла ной
Кэ вэ дэм плэчинте мой.
Заходите еще к нам,
Мы дадим вам свежие плацинды.
В теплые времена года посиделки были более массовыми, без половозрастных условностей и более близкими по своему характеру к народным гуляньям, так как устраивались под открытым небом. Как правило, летние шезэтоаре организовывались у ворот какого-нибудь дома, на перекрестке улиц или на краю села. Собирались у горящего костра, поэтому эти посиделки назывались ла фок (у огня). Женщины приносили фрукты, овощи. Мужчины — хворост для костра и, вместо скамеек, обрубки толстых бревен для наиболее уважаемых гостей. Девушки занимались рукоделием, а мужчины пекли картошку, кукурузу и т. д.
В старину в молдавском селе существовала традиция организованного совместного проведения досуга мужской части населения.
В связи с подготовкой к празднику парни организовывали свои кружки (чатэ, ла бутя и т. д.). Они собирались в определенном месте, где готовились к новогодним празднествам, к проведению обрядов (разучивали обрядовые песни и тексты традиционных поздравлений, вели подготовку драматизированных представлений и т. д.).
Иногда репетиции традиционных поздравлений (урэтуръ) и разучивание текстов драматизированных представлений проводились и на девичьих посиделках.
Шествия ряженых, их песни, декламации и представления были очень яркими и придавали праздникам особый колорит.
Досуг старшего поколения также имел свои особенности. В осенне- зимний период учащались различные сборы (адунэръ де оаменъ, адунэръ де флэкэй, тылкул бэтрынилор), в которых участвовали мужчины. На этих собраниях обсуждались местные события, а также новости, доходившие из-за пределов села. Раньше собирались в основном богатые крестьяне, имевшие возможность оплатить угощение.
Большое место в досуге сельского населения в прошлом занимали кабак (кырчма) и церковь, являвшиеся фактически центрами общественной жизни досоветского молдавского села.
Одним из проявлений общественной жизни молдавского села были праздники. В досоветский период количество, важность и значимость праздников строго регламентировались крестьянскими годовыми и религиозными календарями. Торжественные приготовления, выполнение обрядов и увеселительные элементы занимали значительную часть праздничного досуга крестьян. Многие из них испытали влияние церкви.
Распространенной формой проведения праздничного досуга и свободного времени в выходные дни были традиционные танцы (хора сатулуй, жок) — неотъемлемый элемент малых и больших праздников во все времена года.
В хорошую погоду хора устраивалась Под открытым небом. В каждом селе для нее существовало традиционное место, расположенное чаще всего в центре села (ла бэтэтура сатулуй, ла ватра сатулуй и т. д.). Организовывали хору один или два парня (вэтаф, кэмэрашъ, стрынгэторь), которые нанимали музыкантов и собирали деньги у остальных парней, участвовавших в танцах. Девушки за участие в хоре не платили. Они расплачивались с музыкантами только на специальном празднике «Драгайка». Участники танцев группировались по имущественному принципу. Социальное расслоение села проявлялось в том, что иногда в одном селе существовали две группы, устраивавшие свои отдельные хоры: резешей и царан.
Своеобразной формой проведения досуга у молдаван, как и у соседних народов, считается участие в клаке — одной из кратковременных организаций определенного круга сельчан, где не соблюдалось традиционное половозрастное деление. В выходные дни, а также в малые праздники люди собирались большими группами к одному из односельчан с тем, чтобы помочь ему в трудоемких сельскохозяйственных работах или в строительстве нового дома.
По традиции в клаку входили в основном родственники, соседи и друзья. В хозяйство, где была молодая девушка пли парень, приходили друзья и подруги. Хотя, согласно поверью, работа для себя в праздничные и воскресные дни считалась большим грехом, на клаку это не распространялось. Часто сельская верхушка — староста, поп и другие — использовала этот народный обычай для эксплуатации крестьян.
К беднякам участники клаки (клэкаший) шли без приглашения. Клака — одна из традиционных форм организованной взаимопомощи у крестьян, хоть и является, по сути, трудовой организацией, все же по многим чисто развлекательным чертам может быть отнесена и к разряду форм коллективного проведения досуга на селе. Ни одна клака не проходила без песни. Иногда хозяин приглашал нескольких музыкантов. Вечером, после работы, клэкаший собирались на традиционное угощение. В некоторых селах на этих пиршествах клэкаший выбирали из своей среды королеву клаки (режина клэчий) — самую трудолюбивую и веселую девушку. Она вместе со своим избранником должна была первой сесть за стол на самое почетное место, а после пира первой начать танцевать. Во время клаки и после нее организовывались драматизированные представления: «Медведь», «Коза», «Аист», «Коник», «Дид» и др.
Традиционные формы выработались и в досуге детей: сложился детский игровой фольклор, основанный на стихотворном ритме (считалки, скороговорки, перевертыши, загадки). Произношение стихов сочеталось с определенными игровыми действиями: бег, соревнование в ловкости, в памяти и т. д. Выделялись игры с мячом (де-а минжя), с палками типа городков, игры в кости и др. Старшие дети часто играли в хорэ. Игровые действия сводились к образованию большого круга, двигавшегося то в одну, то в другую сторону. Многие из игр детей молдаван имеют аналогии у соседних народов.
Традиционным формам проведения досуга присущи наряду с древними и черты, приобретенные в условиях досоветской деревни с ее религиозным мировоззрением и социально-экономическими устоями. Эти черты превалировали в праздничном досуге и обусловливали каждое действие принимавшего в нем участие. Досуг крестьян в силу существовавших традиционно-религиозных форм его проведения не отличался разнообразием. Из-за бедности широких крестьянских масс зачастую даже простые формы досуга были им недоступны. Характер культурной жизни молдавского села досоветского периода во многом складывался под влиянием классового антагонизма, неграмотности и бедности основной массы крестьянства.
§ 2. РЕЛИГИОЗНЫЕ ВЕРОВАНИЯ
По своей религии верующие молдаване принадлежат к православной христианской церкви. О древней дохристианской религии молдаван имеется мало данных. Д. Кантемир в известном «Описании Молдавии», относящемся к рубежу XVII—XVIII вв., высказал предположение о существовании в прошлом у молдаван скифских и славянских божеств1.
Наиболее древний слой дохристианской молдавской религии состоял из фракийских, римских, а позднее — и славянских религиозных верований. Из фракийских и иранских верований в молдавскую дохристианскую религию пришли вера в злых и добрых духов, представления о борьбе добра со злом, которую олицетворяла смена дня и ночи. Эти представления впоследствии укрепились в связи с распространением в Молдавии богомольства.
Отголоски древних представлений о двойственности мира и человека в дальнейшем отразились в целом ряде традиционных народных обрядов.
У гето-дакнйских племен большой известностью пользовалось божество Сабациус, многие черты которого роднили его с греческим Дионисом и римским Бахусом. В мистериях, посвященных Сабациусу, изображались символические сцены смерти и воскрешения природы — идея, лежащая в основе веры в бессмертие души. Для гето-дакийских культов было характерно обожествление умерших военных предводителей или жрецов. Таким путем возникли божества Залмоксис и Декаинеос. По сообщениям Геродота, геты верили в бессмертие. Вера в бессмертие души, будучи подкрепленной христианскими догматами, получила в дальнейшем большое распространение среди молдаван, так же как и у других народов, исповедовавших христианство.
С римской колонизацией в прикарпатские земли проникли верования, связанные с некоторыми римскими и греческими божествами — Юпитером, Аполлоном, Артемидой, Марсом, Юноной, Герой, Деметрой, Церерой и другими, которым придавались местные фракийские черты2.
С III—IV в. н. э. в областях, находившихся под влиянием греко- римской культуры, начали распространяться египетские, персидские, сирийские культы Сераписа, Исиды, Митры, Кибелы, Астарты. Особенно широкую популярность получили верования, связанные с богиней Иси- дой, которая почиталась женщинами как покровительница детей и материнства. Из малоазийской мифологии в Северное Причерноморье и По- дунавье был занесен культ Кибелы, считавшейся матерью всех богов, оживотворявшей природу и приносившей плодородие. В честь Кибелы устраивали празднества с мистериями и танцами.
Кроме поклонения божествам, религиозные верования дохристианского периода включали множество суеверий, представлявших собой смесь пережитков анимизма, фетишизма и обожествления природы. Многие из них в силу религиозного синкретизма впоследствии смешались с христианскими верованиями и в таком виде просуществовали до XIX в.
В VI в. волошские племена вступили в период длительных контактов со славянами. В результате этого в культурно-бытовых традициях романизованного населения и соседних славянских народов появились общие черты. К древнейшим славяно-молдавским общностям следует отнести образы славянских дохристианских божеств — Перуна, Велеса, Даждьбога, Стрибога, Хорса, Мокоши. В молдавской транскрипции имена некоторых божеств звучали несколько иначе — Дашуба, Волос, Стри- ба, Кхорс, Мокос3. Можно предположить, что в пантеоне божеств, заимствованных молдаванами у славян, был, и Сварог, известный из летописных источников восточных славян как бог солнца. Отголоски бытования у молдаван божества Сварога сохранились в виде глагола а сфа- рожи (исеушать) и существительного сфарог (сухость).
У восточнороманских народов христианство распространялось на древнеславянском языке. Зная время появления древнеславянских заимствований в восточнороманских языках, можно определить начальный период контаминации языческих и христианских верований — IX—XI вв. Значительны славянские заимствования и в культе святых, формировавшемся в Молдавии под влиянием русской православной церкви.
Наследием ранних форм дохристианских религиозных представлений была вера в существование многочисленных добрых и злых духов. Для молдавских религиозных верований характерно большое разнообразие демонологических образов. Воображение суеверного крестьянина населяло злыми или добрыми фантастическими существами землю, лес, воду, от которых зависело благополучие семьи. Молдавские демонологические образы можно разделить на три группы: семейно-родовые духи, духи природы и злые сверхъестественные существа.
В отличие от верований других народов Европы, в которых существовали развитые представления о духе — семейном покровителе (у русских — домовой, у болгар — стопанин, у немцев — кобальд и т. д.) и определенные обычаи, связанные с его чествованием, молдавская дохристианская религия подобного духа не знала.
Можно предположить, что в далеком прошлом такой культ семейного покровителя у молдаван существовал, но затем исчез. С принятием христианства и распространением в последующие века культа христианских святых место языческого семейного духа занял покровитель семьи из канонических святых, чтимых церковью. По обычаям, существовавшим в XIX — начале XX в., молодожены во время свадьбы избирали святого (сфынтул касей), который считался покровителем семьи. День этого святого ежегодно отмечался в семье как праздник.
Народное суеверие наделяло свойствами покровителя дома ужа, который якобы живет в стене или под фундаментом дома (шарпеле касей, часорникул касей). Считалось, что иногда можно услышать, как он стучит по стене хвостом. Шарпеле касей олицетворял счастье дома и даже отдельного человека, и его нельзя было убивать. Существовало поверье, что если уж покидал дом, значит, в скором времени этот дом покинет и счастье. Аналогичные верования, связанные с ужом, существовали у белорусов, поляков, литовцев4. В молдавских верованиях об уже, приносящем счастье, отразились пережитки тотемизма. Об этом свидетельствует и тот факт, что па- коньке крыши дома и на воротах нередко вырезали изображение ужа.
К числу семейно-родовых божеств относились божества, определявшие судьбу человека (урзитоареле). Считалось, что на третий день после рождения ребенка, в полночь в дом приходят урзитоареле и определяют его судьбу. Согласно народным представлениям, урзитоареле — это добрые духи или феи в образе красивых девушек в белых одеждах.
Старшую из фей (урзитоаря) представляли державшей прялку и веретено, среднюю (соарта) — прядущей нить жизни, младшую (моар- тя) — обрывающей эту нить.
Чтобы задобрить духов судьбы, в доме, где родился ребенок, на праздничном столе в течение нескольких дней стояли три лепешки с медом. Верования в духов, определяющих судьбу ребенка, — наследие греко-римских мифологических представлений о мойрах и парках, прядущих, а затем обрывающих нить человеческой жизни. В религии молдаван эти мифологические представления претерпели некоторые изменения — у божеств появились другие имена да и сами они изображались не в виде старух, как это было принято у греков и римлян, а в виде юных девушек.
Кроме этого, о божествах, определявших судьбу, имелись и другие представления. Считалось, что судьба каждого человека зависит от двенадцати звезд, представлявшихся в виде живых существ — Пештий (Рыбы), Бербекул (Козерог), Таурул (Телец), Жемений (Близнецы), Ракул .(Рак) и т. д. Молдавские верования, связанные со звездами, руководящими поступками и судьбой человека, идентичны общеевропейским, возникшим вначале как языческие и впоследствии испытавшим сильное влияние христианских легенд.
Древнее верование в то, что судьба каждого человека предопределена, приняло под влиянием христианской религии конкретные формы. Считалось, что жизненный путь человека определен заранее .и записан в особой книге, которая хранится в недоступном месте. На основе этого верования возникли обряды, при помощи которых стремились узнать судьбу. Наиболее распространенный из них — вержел, проводившийся на рождество и в канун Нового года, когда парни и девушки, желая узнать свою судьбу, собирались вечером на гадание.
Наиболее многочисленную группу демонологических образов составляли фантастические существа, связанные с природой. Один из сложных фантастических образов — зыне. Это собирательный образ, обладающий чертами злых или добрых волшебниц, фей-русалок.
Легенды, поверия и сказки изображают зынэ в виде трех девушек необыкновенной красоты, которые живут на высоких горах или в непроходимых лесах, охраняемые дикими зверями. Верования о них расплывчаты и неопределенны. Наряду со злыми, опасными для людей феями, существовали и добрые — фея цветов (зына флорилор), фея птиц (зына пэсэрилор) и др. Считалось, что всеми добрыми феями руководит главная фея (зына зыпелор), отличающаяся необыкновенной красотой. Добрые зыне — широкораспространеняый сказочный образ: они помогают всем, кто борется за справедливость, стремятся к красоте и любви. Вера в добрых фей нашла отражение и в обрядах. В определенные дни года — в среду и четверг на страстной неделе — крестьяне разжигали во дворах ритуальные огни. Считалось, что к огням придут обогреться зыне. Для них оставляли стулья, воду, хлеб.
Среди зыне выделяется несколько образов, олицетворявших положительные человеческие качества. Например, Иляна Косынзяна символизировала лучшие черты характера женщин: любовь к труду, доброту, красоту, скромность5.
Другая группа духов состояла из волшебниц, управляющих ветрами (иеле). Эта категория представлялась народному суеверию опасной. В определенное время года иеле летают в воздушных вихрях. Образ иеле страдает расплывчатостью — согласно одним верованиям, их три или семь, согласно другим — гораздо больше. Неопределенен и их внешний вид: одним они представляются в виде девушек с распущенными волосами, другим — в виде фантастических существ с крыльями.
Согласно верованиям, в апреле июле «собираются танцевать». Бытовало поверье, что после них выгорает земля, а траву, которая вырастает на этом месте, не ест ни одно животное. Имена, даваемые иеле, разнообразны. Это одни из немногих в молдавской демонологии существ, которые не имеют собственного имени. Поэтому, говоря о них, прибегали к эвфемизмам и называли их дынселе, вынтоаселе, шойманеле и т. д.
Широкий ареал распространения идентичных верований у балканских народов позволяет считать этот мифологический образ, по сравнению с другими, более древним и видеть в нем черты древних языческих божеств, олицетворявших определенные явления природы. В подобных верованиях персонифицировался культ божества молнии и грома.
К числу злых духов под общим названием зыне можно отнести и русалиле, которых народное суеверие отождествляло с зыне и иеле. Русалиле наиболее опасны в конце апреля—начале мая.
В Молдавии бытовало несколько представлений о русалках. По одному из них, русалки — это умершие некрещенные или незаконнорожденные дети, живущие в озерах и болотах. Внешний вид их безобразен. Они стараются причинить людям зло — свести с ума, довести до самоубийства и т. д. Наряду с этим имелось и другое верование: русалки — это девушки-утопленницы или девушки, умершие на троицу, которые живут в подводных дворцах и т. д. В определенное время русалки собираются по сигнальному рожку (бучумул русалиилор) и начинают свое шествие, сметая все на пути. Считалось, что в это время русалки могут причинить людям вред — искалечить, лишить разума или убить. Средством защиты от русалок была Нолынь, которую во время русальной недели носили за поясом.
К духам природы относится и мать лесов (мума пэдурий, вилва кодрулуй, видма пэдурий). Ее представляли в облике старой уродливой женщины с длинными до земли волосами, которая ходит ночью по лесу и своим стоном пугает людей. По другим верованиям, мума пэдурий не причиняет людям зла, а помогает детям, заблудившимся в лесу6. В легендах и сказках иногда упоминается и другое аналогичное фантастическое существо — мошул кодрулуй (отец леса).
К этой же категории злых духов относится баба-коажа (баба-хыркэ) — нечистый дух, убивающий или пугающий детей по ночам. Иногда этот образ смешивали с другим фантастическим существом — самка. Ее считали родственницей дьявола, приходящей к кровати рожающих женщин и приносящей им страдания.
Из глубокой древности до XIX в. дошло верование о существовании водяного (духул апей). Существовало поверье, что он живет в истоках реки, и поэтому, набирая речную воду, кувшин следует держать отверстием по ходу течения, чтобы не обидеть духа. Водяной дух изображался в виде женщины с рыбьим хвостом. Этот фантастический образ возник под влиянием греческой мифологии с ее почитанием речных нимф, превратившихся затем в злых демонов.
В эпоху средневековья было распространено поверье об огромной рыбе, живущей в океане и морях (сорбул апелор), которая, втягивая в себя огромные массы воды, является причиной гибели людей. Шторм на море верующие объясняли существованием другого мифологического существа — гигантской рыбы (пештеле мэрий), которая борется с дьяволом, тем самым создавая волны.
В молдавской мифологии имелось верование о фантастическом существе, управлявшем погодой (вилва). Народная фантазия изображала его в образе дракона с небольшими крыльями и длинным хвостом. Все пространство разделено между ними, и от них зависит погода. Родственные этому образу существа (змеу и змеона) считались способными принимать любое обличье. Часто их изображали в виде огромных людей с хвостом.
Олицетворением лесных топей, болот, пещер являлся злой дух балаур. В молдавских сказках он представлен в виде многоголового змея7. В других вариантах верований змеул или балаур так же, как и вилва, управляет грозными явлениями природы — громом, молнией, градом. В поверьях о балаурах сохранились древние тотемические представления о силах, управляющих стихиями. Впоследствии функции повелителя грома перешли к божеству в образе человека, аналогичному славянскому Перуну, а еще позже, в период утверждения христианства, к одному из святых — Илье.
Фантастическим олицетворением явлений природы были образы, управляющие сменой дня и ночи — мязэ-ноапте (полночь), муржилэ (несущий сумерки), зорилэ (несущий зарю).
К мифологическим образам примыкают сказочные персонажи, имевшие большое хождение в устном народном творчестве. Хотя эти герои порождены в основном поэтическим творчеством, в них сохранились отзвуки отдельных мифологических представлений ранних стадий общественного развития. Особенно много их сохранилось в волшебных сказках, повествующих о борьбе добра и зла. Для этих сказок характерно большое число волшебных персонажей, отражающих стремление народа к победе над стихийными силами природы. Таковы Фэт-Фрумос, воплощающий физическую и духовную красоту мужчины, Иляна-Косынзяна, символизирующая красоту, трудолюбие и скромность женщины, Стрым- бэ-лемне и Сфармэ-пятрэ, олицетворяющие физическую силу человека, Жерилэ (Морозно), Флэмынзилэ (Объедало), Сэтилэ (Опивало), Окилэ (Всевидящий) и некоторые другие. Качество, объединяющее их всех, — это борьба со злыми духами, из которой они всегда выходят победителями.
Среди фантастических персонажей выделяется группа человекоподобных великанов (уриешъ). Этот образ широко распространен как в сказках, так и в народных преданиях. В молдавских преданиях великаны изображались реально существовавшими людьми. В связи с этим упоминались конкретные местности — горы, леса, где они якобы жили8. Вера в существование великанов — отдаленный отголосок древних представлений эпохи патриархата, когда у некоторых народов Европы сложилась мифология героизма с плеядой гигантов и циклопов. Несомненно, что верования о великанах явились дальнейшим развитием античных мифов о гигантах и титанах, восставших против богов.
Родственный уриешь образ жестоких великанов с двумя головами или с головой собаки (кэпкэунь), угнетавших людей, возник под влиянием литературного персонажа, вошедшего в фольклор9.
К третьей группе демонологических образов можно отнести духов, враждебных человеку, которых иногда еще называли нечистой силой. Главным среди них был черт. Молдавские верования о черте сложились под влиянием христианского учения о дьяволе — духе зла. Отсюда страх перед всемогущим антиподом бога, стремление не называть черта своим именем, а прибегать к эвфемизмам, что привело к появлению многочисленных синонимов (найба, некуратул, ымпелицатул и т. д.).
Дальнейшее развитие молдавских верований шло в тесной связи с восточнославянскими, что привело к формированию у них общих черт. В молдавском фольклоре, как и в русском, черта часто изображали комическим персонажем, попадающим впросак во время своих проделок. Такие представления возникали в результате возрастающих атеистических воззрений крестьянства.
К числу низших мифологических существ относились колдуны-оборотни. Одним из них был стригой. Народное суеверие выделяло два типа стригоев — живых и мертвых. Живые — это души людей, отделившиеся ночью от тела и принимающие облик кошки, собаки и т. д. Считалось, что стригои насылают на людей порчу, распространяют заразные болезни, лишают поля возможности давать урожай, а коров — молока и т. д.
В ночь на св. Георгия суеверные крестьяне специально стерегли коров, чтобы колдуны не могли их выдоить. Человека, обвиненного в колдовстве, преследовали всем селом. В рассказе М. Коцюбинского «Ведьма», написанном на материалах из быта молдавских крестьян, образно показаны страдания девушки, подозреваемой односельчанами в том, что она ведьма (стригоайкэ).
Еще более опасными считались мертвые стригои (морой или му- ронъ) — покойники, в которых вселилась нечистая сила. Согласно распространенным в прошлом поверьям, это вампиры, сосущие кровь людей.
К таким верованиям в молдавской мифологии примыкают и другие образы: афурисита — умерший, проклятый отцом и матерью; приколич (триколич) — человек-оборотень, который превращается ночью в собаку; вырколак — человек-волк; стахия — дух умершего, обитающий в доме. Вера в оборотней восходит к тотемизму. Молдавские верования об оборотнях по своей форме близки к болгарским.
В верованиях о загробном мире объединились древние и позднейшие (христианские) представления. Согласно языческим верованиям, загробный мир находился под землей. У входа в загробный мир протекает река Апа сымбетей, там же живет собака кэцелул пэмынтулуй, которая лаем пугает умерших. Дохристианские заимствования прослежены и в некоторых других представлениях о подземном мире. Помимо обычных умерших его населяют и некоторые народы, постоянно живущие там. Это рохманъ (ругманъ), о которых в народных преданиях говорится, что они подобны обычным людям, но меньше ростом и умственно не развиты.
Одна из древнейших форм религиозных верований — колдовство и знахарство. Колдуны (врэжиторъ) — люди, общающиеся с нечистой силой и в связи с этим способные причинить зло. Колдовство чаще всего приписывали женщине (фермекэтоаре, врэжитоаре), изредка — мужчине (врэжитор).
В XVIII—XIX вв. в условиях почти поголовной неграмотности крестьян широко была распространена вера в порчу и в дурной глаз. Для излечения обращались к знахаркам. Больного ребенка лечили от сглаза магическими действиями — вокруг него обводили круг костью животного и произносили заклинания. Над больным лихорадкой читали заговор и перевязывали ему руку красной ниткой с девятью узлами. К заговорам прибегали и в том случае, если корова не давала молока или давала его мало, при неурожае и т. д.
Устойчивое сохранение в народе элементов политеизма, большая роль бытового обрядничества привели к тому, что в своей массе молдавское крестьянство равнодушно относилось к христианской догматике. Его религиозный индифферентизм отмечался исследователями быта населения Молдавии как в XIX, так и в начале XX в.10
С проникновением в село капиталистических отношений (особенно в начале XX в.) часть наиболее древних религиозных верований начала отмирать и постепенно утратила свое значение, сохранившись только в сказках и преданиях. Такую эволюцию прошли представления о фантастических существах, злых духах, оборотнях и др.
В период капитализма большая часть трудящихся, обреченная на социальное неравенство, лишенная образования, по-прежнему слепо верила в религиозные предрассудки. Коренные изменения в отношении народа к религии произошли только в годы Советской власти.
§ 3. СЕМЕЙНАЯ ОБРЯДНОСТЬ В МОЛДАВИИ
Семейная обрядность была приурочена к важнейшим событиям в жизни человека, отмечавшимся в кругу семьи или родственников, — рождению ребенка, женитьбе, смерти. Тесно связанная с хозяйственной деятельностью человека, она носила ярко выраженный аграрный характер, была многофункциональной и в связи с этим включала различные элементы — демонстративные, символические, магические.
В процессе дальнейшего развития общества семейные обряды дополнились проводами рекрута, а также обычаями, связанными с различны-
ми торжественными событиями, отмечавшимися в кругу семьи (переход в новый дом, празднование дня рождения, а также некоторых календарных праздников).
«Человек без семьи — как отшельник в пустыне» — в этой старой поговорке выразилось народное представление о необходимости для каждого человека иметь свою семью.
Существовало верование, что каждый парень и каждая девушка имеют своего суженого (урситул, урсита), предназначенного судьбой. Считалось, что прочная семья могла быть создана только сужеными. Тот, кто не сумел найти своего суженого, остается одиноким на всю жизнь. Имелись особые формы гаданий, при помощи которых старались узнать о суженом. Однако несмотря на эти поверья, народ считал, что основа семейных отношений — это взаимное согласие и любовь. При этом бедность не являлась препятствием для любви. Особенно ярко отразилось это представление в фольклоре. Через все любовные песни проходит мотив осуждения брака по расчету.
В традиционных свадебных обрядах выделяются Два основных цикла — подготовительный, связанный со сватовством, и непосредственно свадьба. К ним можно добавить и обычаи, практиковавшиеся после свадьбы.
Предсвадебные обряды молдован
Старостия (сватовство)
Помимо традиционного обряда сватовства имелись и другие, вызванные определенными обстоятельствами. Они практиковались в исключительных случаях, когда родители парня или девушки не были согласны на брак, но тем не менее также приобрели форму определенных ритуалов.
Если родители девушки по каким-либо причинам, чаще всего из-за бедности жениха, отказывали ему, то он прибегал к похищению невесты.
Если родители парня не давали согласия на его брак с девушкой, с которой он долго встречался, то девушка прибегала к обычаю ла куптъор. Она приходила в дом жениха и садилась на печь. После этого родители жениха были вынуждены посылать сватов.
Возникновение обычая похищения невесты относится к глубокой древности11. Он был широко распространен у всех народов Европы. Исчезнув, этот обычай оставил следы в свадебной обрядности европейских народов в виде различных обрядовых действий. Подобные реминисценции возникли и в молдавской свадьбе12.
Возврат в XIX в. к обычаю похищения невесты был выззан все чаще практиковавшимся в условиях развития капиталистических отношений в селе заключением брака по расчету, при котором родители старались выгоднее женить своих детей. Прибегая к похищению, молодые люди выражали протест против патриархальных порядков, превращающих брак в выгодную сделку. В начале XX в. эти обычаи становятся редкими, а в годы Советской власти полностью исчезли.
Традиционные обычаи сватовства состояли из нескольких этапов — старостия, логедна, рэспунсул. Иногда к ним добавлялись зиуа кроиту- луи, зиуа чернутулуй.
Для сватовства из числа родственников избирались один или несколько сватов (старосте, пециторъ, легэу). Согласно традиции сватов
ство должно было состояться в определенные дни недели. Удачливыми и счастливыми для сватовства и помолвки днями считались четверг, суббота и воскресенье. Помолвка или сватовство, проведенные в, другие дни, считались несчастливыми. «Невеста, сосватанная в среду, хуже инея», — гласит поговорка13.
Прежде чем отправиться к родителям невесты, сваты предварительно интересовались их отношением к будущему браку, так как отказ считался большим позором. Формой выражения отказа служили тыквы, которые выставляли в окне или бросали под ноги сватам14.
В определенный день сваты отправлялись в дом к невесте и начинали разговор, строго следуя традиционной условности. В 'разных областях Молдавии формы предложений сватов были различными. Обобщив их, можно выделить три формы ведения переговоров о браке: 1) наиболее древняя — об охотнике (жених) и дичи (невеста); 2) созданная на понятиях купец (жених) и товар (невеста); 3) непосредственное предложение брачного союза — «у нас есть парень, у вас — девушка».
Содержание древней формы брачного предложения конца XVII — начала XVIII в. приведено Д. Кантемиром: «Деды и прадеды наши, охотясь в лесах, забрели в страну, где мы живем в достатке, имея молоко и мед. Побуждаемый славным примером, и наш славный боярин отправился на охоту через поля, леса и горы и встретил лань, которая будучи честной и стыдливой, не осталась при виде его, а убежала и спряталась, и мы, идя по ее следам, пришли в этот дом...»15
Логодна (помолвка)
Согласно традициям, бытовавшим в XIX в., сваты, войдя в дом, начинали рассказ об охотнике, который преследовал козочку, лису или овечку. Постепенно древняя форма исчезла, заменившись предложением о покупке «товара». Часто сватанье велось в юмористической форме.
Если родители невесты были согласны на брак, то назначался день помолвки. В начале XX в. происходит упрощение всех обрядов и форм, в том числе и свадебных, сватовство стали совмещать с помолвкой.
Рэспунсул (ответ)
Свое согласие на брак невеста выражала в образной форме. На стол ставили тарелку с пшеничными зернами (фасолью, семечками). Жених и невеста опускали в тарелку кольца. Если девушка была согласна, то она брала кольцо жениха16.
Помолвка еще не являлась окончательным решением о предстоящей свадьбе. О согласии на брак официально объявлялось на торжественном вечере, называвшемся рэспунсул (ответ). Через неделю после помолвки родители невесты вместе со сватами и родственниками шли к родителям жениха и здесь «распивали ответ» (се бя рэспунсул). За столом, уставленным вином и закусками, окончательно договаривались о количестве приданого, а также назначали день свадьбы. Важную роль при этом играло приданое: его размеры иногда решали судьбу предстоящего брака. В XVIII—XIX вв. в приданое жениха и невесты включались дом или земля при доме, пахотные земельные участки, виноградники, сады, скот, земледельческие орудия. Кроме того, в состав приданого невесты обязательно входили ковры, полотенца, сундук с ее личными вещами. В некоторых селах (особенно резешских) родители жениха и невесты заключали свадебный контракт с детальным перечислением всех вещей и объектов, входивших в приданое (фоае де зестре).
Зиуа чернутулуй (просеивание муки)
Среди подготовительных действий выделялся обряд коллективной подготовки муки для свадебных калачей и хлеба, который проводился в четверг. Ворничей и дружки несли кадки с зерном в дом, где имелась ручная мельница. Одна из девушек молола зерно. Работа сопровождалась музыкой и танцами. Принесенную в дом невесты муку торжественно просеивали. Существовал обычай посыпать мукой головы жениха и невесты, чтобы они вместе дожили до глубокой старости. В селах Каларашского района просеивание муки имело специальное наименование (порнитул сителор) и сопровождалось специфическими обычаями. Для свадьбы пекли различные калачи: для посаженых родителей (колачъ де нунъ), для родителей (колачъ де сокри), изготовленные в виде цифры 8, малые калачи для гостей (жемне) и т. д.
Клака лемнелор (рубка дров)
В пятницу парни отправлялись в ближайший лес заготовлять дрова для свадебной кухни17. Рога быков, впряженных в повозку, украшали вышитыми полотенцами. По возвращении их встречал жених со своими родителями. Затем в его доме устраивали веселье.
Кроитул кэмеший (шитье рубахи)
Во время свадьбы жених и невеста обменивались подарками. Подар-
ки в основном состояли из предметов одежды. Жених покупал на базаре Для невесты платье, платок, туфли. Невеста с помощью родственниц шила жениху и его родителям рубахи. По окончании работы устраивали застолье — петречеря кэмешилор («проводы рубах»).
Лэутоаря миресей (умывание невесты)
В пятницу вечером в доме невесты собирались парни и девушки. Приходил и жених с музыкантами. Собравшиеся присутствовали при обряде умывания невесты. Одна из родственниц приносила таз с водой. Жених благодарил женщину и одаривал ее деньгами. Умывание произ-водилось в торжественной обстановке. Приглашенные музыканты исполняли печальную мелодию (кынтек де жэле). Затем все садились за стол, пили вино, танцевали. В некоторых северных районах Молдавии производили обрядовые купания жениха и невесты. Для этого использовали «неначатую воду», в которую для достижения магического действия опускали серебряную монету, лили молоко, мед, символизировавшие будущее богатство молодых, бросали базилик (бусуйок)—символ любви18.
Молдавский обычай умывания невесты содержит в себе символическое пожелание молодым богатства и большого количества детей.
Бэрбиеритпул мирелуй (приготовление жениха)
Жениха также готовили к свадьбе. Один из роственников держал перед женихом зеркало и зажженную свечу, другой стриг его и брил. Присутствующие музыканты исполняли грустные мелодии, мужчины пели песни о предстоящей семейной жизни, полной забот. Иногда пел и сам жених.
Этот обычай символизировал прощание жениха с холостой жизнью, переход в другую социальную категорию — женатых мужчин.
В целом вся группа подготовительных обрядов (чернутул, кроитул, лэутоаря, бэрбиеритул) сохраняла обряды, восходящие к быту патриар
хальной общины. В этих обычаях активно участвуют родственники, что является отголоском того этапа в развитии общественных отношений, когда все свадебные акты вплоть до хозяйственных приготовлений проводились с обязательным участием всего родового коллектива.
Для организации свадебного торжества избирались ворничей (ша- феры), конокар (посланец жениха), друште (дружки). Самыми почетными гостями на свадьбе были посаженые отец и мать (ну ну л и ну на).
В субботу утром ворничей и дружки отправлялись по селу приглашать гостей на свадьбу. Обычно левая рука шафера повязывалась платочком, на грудь прикреплялся цветок. Он нес графин (или плоску) с вином, которым угощал приглашаемых:
Бунэ зиуа!
С'а ругат жупынул мире
Ши жупыняса мирясэ,
Ши пэринций,
Ши ной не ругэм:
Пофтим ла веселие!
Добрый день!
Просил господин жених
И госпожа невеста,
Просили родители
И мы просим:
Приходите на веселье!
Свадьба у молдован
Свадьба начиналась в воскресенье. Ее первая половина проводилась в доме невесты, а вторая — в доме жениха. Утром жених вместе со своими гостями шел с приглашением к посаженому отцу19.
Оттуда процессия отправлялась к невесте. Не доходя до дома, она останавливалась. Во двор к невесте шли посланцы жениха во главе с конокаром, который зачитывал стихотворное приветствие (конокэрие):
Бунэ зиуа, бунэ зиуа,
Хорэ фрумоасэ,
Нунташь думнявоастрэ!
Ам венпт сэ вэ ынтребэм
Де бунэ вяцэ, че-о ведем,
Кэ думнявоастрэ
Трэиць бине ши фрумос.
Вэ ругэм сэ не арэтаць,
Каре есте газда солилор,
Сэ не спунем порунчиле20.
Добрый день, добрый день,
Прекрасные танцоры
И уважаемые гости!
Мы пришли, чтобы спросить,
Как вы поживаете,
И видим, что вы
Живете хорошо и красиво.
Просим вас показать,
Кто здесь хозяин,
Чтобы высказать ему
Наше поручение.
В Молдавии бытовало несколько вариантов конокэрий, но все они имели одно содержание — посланцы жениха ищут невесту, которая олицетворяется в образе цветка, расцветающего ночью.
Фрынжеря колакулуй (разламывание калача)
После этого следовал обмен калачами, во время которого один из калачей разламывали и куски раздавали гостям «на счастье». Этот обычай имел много вариантов и в каждой местности Молдавии исполнялся по-своему. В одних селах жених подбрасывал калач вверх и тот, кто сумел его поймать, забирал себе. В других селах гости невесты трижды окружали жениха и затем поднимали калач вверх над головой. Жених должен был проехать под калачом трижды, после чего калач разламывали. (Существовал еще один вариант, по которому калач разламывали не над женихом, а над невестой в момент ее отъезда к жениху.)21 После этого жених возвращался домой или, если он был из другого села, временно останавливался в одном из домов по соседству с домом невесты.
Плынсул миресей (плач невесты)
В одной из комнат невесту торжественно наряжали в свадебные одежды. Этот акт свадьбы сопровождался обрядовыми действиями, согласно которым невеста в этот момент должна плакать, а ее подруги исполняли традиционную песню «Тачъ, мирясэ, ну май плынже»:
Ладо, ладо,
Тачь, мирясэ, ну май плынже,
Кэ ла майка та те-ой дуче,
Кынд а фаче плопу мере
Ши рэкита вишинеле.
Кынд о фаче жугул мугурь
Ши процапу-о роди стругурь 22.
Ладо, ладо,
Перестань плакать, невеста,
Потому что к матери ты придешь,
Когда тополь родит яблоко,
А ракита — вишню,
Когда на ярме появятся почки,
А дышло родит грозди винограда.
Традиция оплакивать судьбу невесты сложилась и закрепилась в обществе антагонистических классов, когда брак нередко носил характер торговой сделки. Родители старались выгодно женить сына или выдать замуж дочь, не считаясь с их чувствами. Невесту чаще всего оценивали по количеству приданого, а также с точки зрения того, хорошо ли она умеет работать. В семье жениха невесту ждала тяжелая жизнь. Этим и объясняется драматизм момента прощания невесты со своим домом и родителями.
Одетая в свадебный наряд невеста выходила к столу, чтобы принять поздравления гостей. Взрослые мужчины обычно приносили графин вина, а женщины — продукты. Гости здоровались с невестой и клали подарки или деньги на поднос. Невеста и шаферы благодарили гостей и угощали вином. Во дворе начинались танцы.
Локлоанеле, или скимбуриле (подарки)
Во второй половине дня во двор невесты в сопровождении музыкантов приходили ворничей жениха с подарками для невесты. Подарки преподносили на подносе. По традиции среди подарков было два калача (жемне), туфли, платок. Количество подарков зависело от благосостояния жениха. У входа в дом один из ворничей жениха начинал декламировать стихотворное приветствие невесте (ынкинаря поклоанелор или корабия)23:
Бунэ зиуа ши бине в'ам
гэсит сэнэтошь.
Фачець-мь кале ши кэраре
Пын'ла скаунул мэрией сале.
К'ам аузит де луме ши де нороаде,
К'авець о безерде ымпэрэтяскэ,
Ка о флоаре пря фрумоасэ,
Бате тыргуриле ши орашеле,
Кэ ал ностру тынэр ымпэрат
Ынтр'о диминяцэ с'а скулат,
Ла тырг ла Кишииэу с'а ыидрептат
Сэ кумпере мэрфурь-стрэмэрфурь24.
Добрый день; хорошо, что мы нашли вас здоровыми!
Дайте нам дорогу
К престолу его величества.
Мы слышали от людей,
Что вы имеете принцессу,
Прекрасную как цветок,
Равной которой нет ни в одном городе.
Наш молодой император утром встал
И отправился в Кишинев на рынок,
Чтобы купить различные товары...
Содержание поклоанеле представляло собой выдержанный в юмори-стическом духе рассказ о том, как жених покупал в крупном торговом центре подарки для невесты. В средние века таким городом в текстах поклоанеле был Царьград (Константинополь), в XIX в. — Москва, Одесса, Кишинев. В начале XX в. обычай декламации поклоанеле во многих селах исчез, что было связано с утратой в период капитализма молдавской обрядностью патриархальных черт.
После преподнесения подарков невесте следовало вручение подарков жениху (два калача и вышитая рубаха). В селах зоны Кодр вручение подарков завершалось традиционным танцем бэсмэлуца, во время которого двое ворничей держали платочек, под которым проходили гости.
Встречая жениха у своего дома, невеста поливала перед ним дорогу водой из кружки, затем бросала кружку через голову25.
В доме невесты жених должен был откупаться от ее родственников, которые под разными предлогами старались получить от него деньги. В селах Каларашского и Страшенского районов существовал обычай прапур или стяг, по которому жених должен был уплатить выкуп парням — родственникам невесты.
К жениху, ожидавшему невесту, подсаживалась замужняя женщина, одетая невестой. Жених должен был заплатить ей, чтобы она ушла. Этот обычай, описанный еще Д. Кантемиром, встречался в Молдавии и в начале XX в.26
Скоапгеря зестрей (вынос приданого)
Торжественным моментом во время веселья в доМе невесты был вынос приданого. Каждую вещь (ковры, сундук с одеждой, стулья, перины) участники свадьбы выносили и, пританцовывая (се жоакэ зестря), складывали их на повозку. Музыканты исполняли танец хостропэц. Крутом царили шутки, смех, пелись частушки, в которых иронизировали в адрес невесты и ее приданого.
Ертэчуня (благословение)
После выноса приданого музыканты исполняли дансул чел маре, во время которого все гости во главе с посажеными родителями, взявшись за руки, танцуя, входили в дом и усаживались за стол. Начиналось застолье у невесты (маса микэ).
За столом сидели мужчины и женщины, в то время как юноши и девушки танцевали во дворе. Большое значение во время маса микэ придавалось повязыванию гостей. Каждому из сидящих за столом преподносилось вышитое полотенце, которым его повязывали через плечо. Если хотя бы один из гостей был обойден, то посаженый отец заявлял об этом, говоря, что нож не режет хлеб (куцитул ну тае пыне), и, пока гость не был повязан, никто не притрагивался к еде. Веселье за столом заканчивалось исполнением музыкантами танца бусуйок, после чего все вставали из-за стола. Одним из главных обычаев, исполнявшихся во время свадебного веселья у невесты, было прощание невесты с родителями и благословение молодых. Жених и невеста становились на колени перед родителями. Один из гостей обращался к родителям невесты со стихотворной речью ертэчуне:
Аич стаць, глоате
Ши нороаде
Ши привиць
Ла ачешть дой пуй смериць,
Кум шед ку рамурь рамурате
Ши ку мынь далбе лэсате,
Ку канул ла плекэчуне,
Ка сэ аскулте де ла пэринць
Кувынт де ертэчуне 27.
Стойте здесь, люди,
И смотрите
На этих смиренных детей,
Как они стоят
С опущенными руками,
Как прекрасные ветви,
Со склоненной головой,
Чтобы услышать от родителей
Слово благословения.
Эта орация подчеркивала послушание детей родителям, а жены мужу. Многие варианты этого текста содержали религиозные сюжеты, которые вводились в текст с целью подчеркнуть божественное предначертание брака и священную силу родительского благословения.
Обычаи устраивать скачки на лошадях, представление о гостях, как о «войске жениха» и «войске невесты», вооружение ножом или саблей брата невесты, требующего выкуп, охрана молодых в первую брачную ночь — все это символизировало обрядовую борьбу за невесту. Эти обряды возникли в глубокой древности как протест против подчинения женщины мужчине и ее перехода в новую семью. Впоследствии сопротивление невесты сохранилось как действие развлекательного характера.
После благословения свадебный кортеж направлялся в дом жениха. Никто из родственников не провожал невесту. Ее родители приходили к жениху только на основное торжество (маса маре).
Вулпя (выкуп)
Если жених и невеста были из разных сел, то при выезде их останавливала группа молодежи, требуя у жениха выкуп за невесту. В Молдавии этот обычай назывался по-разному: в центре — вулпя, прапурул, на севере (Дрокия, Единцы) — вадра, на Левобережье Днестра—перейма.
Обычай вулпя — пережиток средневековых общинных отношений. Согласно молдавскому общинному праву XV—XVI вв., каждая крепостная девушка, выходившая замуж и переходившая в связи с этим в другое село, должна была выплатить феодалу особую пошлину, называвшуюся «свадебной куницей». Впоследствии эта пошлина превратилась в свадебный обычай, в котором прерогативы общины брала на себя группа парней — односельчан невесты.
Существовали определенные обычаи, которые соблюдались при вступлении невесты в дом жениха. Как и другие обычаи молдавской свадьбы, они имели различные локальные варианты. Входя в дом жениха, невеста ни в коем случае не должна была наступить на порог. Свекор или жених брали ее на руки и вносили в дом. Этот древний обычай, широко распространенный у восточнославянских народов, был связан с почитанием духов рода. В обычаях начала XX в. пережитки, связанные с культом очага, исчезли. Воспоминания о них сохранились лишь в фольклорных текстах.
Следующим актом свадьбы было венчание. Жених и невеста в сопровождении родственников и музыкантов отправлялись в церковь. Однако для мировоззрения крестьян характерно представление о том, что не венчание, а свадьба с ее обрядами является главным торжеством
при вступлении в брак. Церковное венчание входило в свадебный обряд, но не могло заменить традиционную народную обрядность. Так, если в селе отсутствовал священник, обряд мог совершиться и без венчания. Например, в конце XIX в. в некоторых селах Оргеевского и Сорокского уездов было принято играть свадьбу без венчания.
На свадебное веселье у жениха приглашали ворничей, разъезжавшие по селу верхом: «Приглашают вас жених и невеста, чтобы вы пришли с калачами на их свадьбу».
Первыми приходили парни и девушки, которые поздравляли жениха и невесту и дарили им деньги. Веселье начиналось танцами во дворе.
Маса чя маре (большое застолье)
Вечером в дом жениха собирались гости. На большое застолье приглашали только самых почетных женатых гостей из числа родственников жениха. Во главе стола сидели жених с невестой, рядом с ними — посаженые отец и мать. Перед ними на столе стоял поднос с хлебом и солью. Пришедшие на свадьбу клали на поднос деньги или объявляли о подарке, который дарят молодым. Гость получал от жениха калач.
Один из дружек жениха зачитывал стихотворное приветствие:
Масэ, масэ Фрумоасэ!
Месень думнявоастрэ,
Вэ роагэ сокрул чел маре
Прекум ши соакра чя маре
Нунул ши нуна
Сэ луаць дин ныне ши дин саре.
Стол, стол Прекрасный!
Уважаемые гости, Просит вас свекор,
А также свекровь
И посаженые отец и мать,
Откушайте хлеба и соли.
Торжественным моментом было повязывание полотенцами всех гостей, приглашенных женихом.
В XIX в. во время маса маре исполнялся обычай спэларя мынилор (омовение рук), согласно которому жених, невеста и родители жениха подавали воду посаженому отцу, который мыл руки в специально принесенном блюде. Существовали и другие варианты обычая, когда ритуал омовения рук производился у колодца, в присутствии всех участников свадьбы, и руки мыл не только посаженый отец, но и жених с невестой. В начале XX в. обычай омовения рук начал исчезать и к середине века сохранился лишь в некоторых селах зоны Кодр.
В XVIII — начале XIX в. во время маса маре присутствующих угощали обрядовой жареной курицей. Обращает на себя внимание церемониал, которым сопровождалось угощение. Курицу подавали после всех блюд. Несколько женщин, танцуя, приносили блюдо с курицей посаженому отцу, который разламывал ее на куски и наделял ими каждого из присутствующих. Согласно верованиям, это должно было принести счастье. В XIX в. древний обряд утратил магический характер и превратился в развлекательный обычай. В XX в. он почти полностью исчез.
Легэтоаря (повязание)
В понедельник утром в доме жениха проводилось торжественное по- вязание невесты по-женски, что символизировало ее переход в группу замужних женщин. Из всех свадебных действий повязание имеет самую разнообразную терминологию. Наиболее древнее название этого этапа свадьбы — ункроп28. Можно предположить, что в период феодализма оно было распространено по всей Молдавии. Впоследствии в различных
этнографических зонах Молдавии появились локальные наименования: на севере — ынхоботаре, в зоне Кодр — легэтоаре, невастэ тынэрэ, в левобережных приднестровских районах — колак и т. д.
При повязании присутствовали только женщины, а из мужчин — жених п посаженый отец. С утра несколько женщин отправлялись по селу с графином вина, повязанным красными нитками. Напевая обрядовые песни и пританцовывая, они приглашали на повязание. В торжественной обстановке посаженая мать расчесывала невесту и смазывала ей волосы медом. Затем невесту повязывали по-женски. При этом все пели:
Ляг-о, ляг-о ши-й фэ флоаре,
Кэ де-аку ну-й фатэ маре,
Ляг-о, ляг-о ши-й фэ крястэ,
Кэ де-акума е невастэ.
Вяжи, вяжи ее и сделай ей повязку,
Потому что она уже не девушка,
Вяжи, вяжи ее и уложи ей гребень,
Потому что отныне она уже жена.
В некоторых районах Молдавии, преимущественно южных, существовал обычай завершать свадьбу представлением с ряжеными.
Послесвадебные обычаи молдован
Молодая жена после свадьбы в течение месяца не имела права выходить из дома. Ее главной обязанностью было ведение хозяйства новой семьи. Тем не менее молодые поддерживали тесные традиционные связи с родственниками, особенно с посажеными родителями. Одной из форм этих связей было угощение родственников лепешками (плэчинте), приготовленными молодой хозяйкой.
Через неделю исполнялся еще один послесвадебный обычай — каля примарэ или каля нантэ (первый выход), заключавшийся в том, что новая семья отправлялась в гости к своим родственникам. Молодые супруги навещали посаженых родителей и вручали им подарки. Благодаря этому обычаю сохранялись и укреплялись родственные связи.
На протяжении веков народная свадебная обрядность сохранила неизменными основные этапы свадебных действий, их символику и традиционные фольклорные тексты. Так, описания свадебного обряда, сделанные в середине XIX в. Б. Хашдеу, И. Танским и некоторыми другими писателями, почти ничем не отличаются от свадьбы, описанной Д. Кантемиром в начале XVIII в.29 Нововведения, появившиеся в свадебных обычаях в период феодализма, были незначительными и существенных изменений как в общую структуру свадьбы, так и в осмысление и символику свадебных актов не внесли. Важное значение в обрядах придавалось некоторым коллективно проводившимся актам подготовки к свадьбе, обрядам благословения, вхождения невесты в круг родственников мужа и укрепления родственных связей. Все свадебные действия были окрашены символикой, идеализировавшей домашний быт господствующего класса. Свадебные декламации представляли жениха «императором», невесту — «дочерью короля», гостей — «боярами». В этом проявлялись мечты крестьянства о лучшей жизни.
Значительно изменились свадебные обряды лишь в период развития капиталистических отношений. В начале XX в. многие свадебные традиции были утрачены. Если в XVIII в. свадьба зажиточного крестьянина длилась семь—десять дней, то теперь ее стали проводить за три дня. К этому же времени во многих селах перестали исполнять обряды клака лемнелор, чернутул, кроитул, лэутоаря и др.
С развитием капиталистических отношений в селе и обострением классовых противоречий традиционная свадебная символика подверглась переоценке. Быт боярства утратил в глазах крестьян былой притягательный характер. В приветственных декламациях обращения «император» и «бояре» уже подавались в насмешливой форме, а затем и вовсе исчезали. Многие ритуалы, носившие в прошлом магически]! характер, превратились в развлекательные. Но при этом по-прежнему сохранялись те из древних обычаев, которые отвечали духу капиталистических отношений — выкуп невесты женихом, одаривание молодых деньгами во время свадебного пира, откуп жениха от односельчан невесты и т. д. Еще большее значение приобрели брак по расчету и обычаи, подчеркивающие угнетенное положение женщины. Церковь, занимавшая господствующее положение в обществе, стремилась усилить свое влияние на быт народа и его обычаи.
Родильные обряды
Рождение ребенка с древнейших времен сопровождалось обрядами и ритуальными действиями, направленными на сохранение его жизни и выражавшими пожелание ему здоровья и богатства. Согласно содержанию, родильные обряды можно разделить на три группы: производившиеся при родах, выражавшие принятие ребенка в общину, направленные на очищение матери и повивальной бабки. Рождение ребенка ожидалось семьей с большой радостью. По народным понятиям, чем больше детей в семье, тем лучше. Семья, не имевшая детей, считалась несчастливой. «Дом без детей —пустой дом», — гласит молдавская поговорка.
Верования и обряды, связанные с родами
Существовали определенные верования о поведении женщины, ожидавшей ребенка. Наряду с запретами, выработанными практическим опытом, имелись и суеверные представления о воздействии на женщину и ребенка злых сверхъестественных сил. Так, например, считалось, что беременная женщина не должна часто выходить на улицу, так как может подвергнуться сглазу и родить преждевременно.
Подобные суеверия существовали у всех народов мира на различных стадиях развития их религиозных верований. У каждого из народов они принимали определенную национальную форму.
У молдаван, как и у других восточнороманских народов, такими характерными верованиями были представления о сверхъестественных существах збурэторул и самка, которым приписывалось свойство насылать на беременных женщин болезни и ночные кошмары. Считалось, что збурэторул в виде змеи проникает ночью через трубу в дом и насылает на женщину болезнь липитурэ. Еще более опасным злым духом считалась самка, или спурката.
В верованиях в злых духов, угрожающих роженице, отразился древний суеверный страх человека перед болезнями, сопровождавшими роды, иногда со смертельным исходом. В поздний период к ним присоединились обычаи, связанные с верой в охранительную силу заговоров и молитв.
В дореволюционной деревне женщина рожала дома. До последних дней перед родами она продолжала выполнять обычные домашние обязанности, а в страдное время принимала участие в полевых работах.
этнографических зонах Молдавии появились локальные наименования: на севере — ынхобогаре, в зоне Кодр — легэтоаре, невастэ тынэрэ, в левобережных приднестровских районах — колак и т. д.
При повязании присутствовали только женщины, а из мужчин — жених и посаженый отец. С утра несколько женщин отправлялись по селу с графином вина, повязанным красными нитками. Напевая обрядовые песни и пританцовывая, они приглашали на повязание. В торжественной обстановке посаженая мать расчесывала невесту и смазывала ей волосы медом. Затем невесту повязывали по-женски. При этом все пели:
Ляг-о, ляг-о ши-й фэ флоаре, Вяжи, вяжи ее и сделай ей повязку,
Кэ де-аку ну-й фатэ маре, Потому что она уже не девушка,
Ляг-о, ляг-о ши-й фэ крястэ, Вяжи, вяжи ее и уложи ей гребень,
Кэ де-акума е невастэ. Потому что отныне она уже жена.
В некоторых районах Молдавии, преимущественно южных, существовал обычай завершать свадьбу представлением с ряжеными.
Послесвадебные обычаи
Молодая жена после свадьбы в течение месяца не имела права выходить из дома. Ее главной обязанностью было ведение хозяйства новой семьи. Тем не менее молодые поддерживали тесные традиционные связи с родственниками, особенно с посажеными родителями. Одной из форм этих связей было угощение родственников лепешками (плэчинте), приготовленными молодой хозяйкой.
Через неделю исполнялся еще один послесвадебный обычай — каля примарэ или каля нантэ (первый выход), заключавшийся в том, что новая семья отправлялась в гости к своим родственникам. Молодые супруги навещали посаженых родителей и вручали им подарки. Благодаря этому обычаю сохранялись и укреплялись родственные связи.
На протяжении веков народная свадебная обрядность сохранила неизменными основные этапы свадебных действий, их символику и традиционные фольклорные тексты. Так, описания свадебного обряда, сделанные в середине XIX в. Б. Хашдеу, И. Танским и некоторыми другими писателями, почти ничем не отличаются от свадьбы, описанной Д. Кантемиром в начале XVIII в.29 Нововведения, появившиеся в свадебных обычаях в период феодализма, были незначительными и существенных изменений как в общую структуру свадьбы, так и в осмысление и символику свадебных актов не внесли. Важное значение в обрядах придавалось некоторым коллективно проводившимся актам подготовки к свадьбе, обрядам благословения, вхождения невесты в круг родственников мужа и укрепления родственных связей. Все свадебные действия были окрашены символикой, идеализировавшей домашний быт господствующего класса. Свадебные декламации представляли жениха «императором», невесту — «дочерью короля», гостей — «боярами». В этом проявлялись мечты крестьянства о лучшей жизни.
Значительно изменились свадебные обряды лишь в период развития капиталистических отношений. В начале XX в. многие свадебные традиции были утрачены. Если в XVIII в. свадьба зажиточного крестьянина длилась семь—десять дней, то теперь ее стали проводить за три дня. К этому же времени во многих селах перестали исполнять обряды клака лемнелор, чернутул, кроитул, лэутоаря и др.
С развитием капиталистических отношений в селе и обострением классовых противоречий традиционная свадебная символика подверглась переоценке. Быт боярства утратил в глазах крестьян былой притягательный характер. В приветственных декламациях обращения «император» и «бояре» уже подавались в насмешливой форме, а затем и вовсе исчезали. Многие ритуалы, носившие в прошлом магический характер, превратились в развлекательные. Но при этом по-прежнему сохранялись те из древних обычаев, которые отвечали духу капиталистических отношений — выкуп невесты женихом, одаривание молодых деньгами во время свадебного пира, откуп жениха от односельчан невесты и т. д. Еще большее значение приобрели брак по расчету и обычаи, подчеркивающие угнетенное положение женщины. Церковь, занимавшая господствующее положение в обществе, стремилась усилить свое влияние на быт народа и его обычаи.
Родильные обряды
Рождение ребенка с древнейших времен сопровождалось обрядами и ритуальными действиями, направленными на сохранение его жизни и выражавшими пожелание ему здоровья и богатства. Согласно содержанию, родильные обряды можно разделить на три группы: производившиеся при родах, выражавшие принятие ребенка в общину, направленные на очищение матери и повивальной бабки. Рождение ребенка ожидалось семьей с, большой радостью. По народным понятиям, чем больше детей в семье, тем лучше. Семья, не имевшая детей, считалась несчастливой. «Дом без детей — пустой дом», — гласит молдавская поговорка.
Верования и обряды, связанные с родами
Существовали определенные верования о поведении женщины, ожидавшей ребенка. Наряду с запретами, выработанными практическим опытом, имелись и суеверные представления о воздействии на женщину и ребенка злых сверхъестественных сил. Так, например, считалось, что беременная женщина не должна часто выходить на улицу, так как может подвергнуться сглазу и родить преждевременно.
Подобные суеверия существовали у всех народов мира на различных стадиях развития их религиозных верований. У каждого из народов они принимали определенную национальную форму.
У молдаван, как и у других восточнороманских народов, такими характерными верованиями были представления о сверхъестественных существах збурэторул и самка, которым приписывалось свойство насылать на беременных женщин болезни и ночные кошмары. Считалось, что збурэторул в виде змеи проникает ночью через трубу в дом и насылает на женщину болезнь липитурэ. Еще более опасным злым духом считалась самка, или спурката.
В верованиях в злых духов, угрожающих роженице, отразился древний суеверный страх человека перед болезнями, сопровождавшими роды, иногда со смертельным исходом. В поздний период к ним присоединились обычаи, связанные с верой в охранительную силу заговоров и молитв.
В дореволюционной деревне женщина рожала дома. До последних дней перед родами она продолжала выполнять обычные домашние обязанности, а в страдное время принимала участие в полевых работах.
Существовало распространенное мнение, что чем тяжелее работа женщины до родов, тем легче будут роды.
Роды принимала повивальная бабка (моаша).
Новорожденного купали, производя при этом магические приемы — в воду бросали хвойные ветки и белок яйца, «чтобы ребенок был высоким, как ель, и полным, как яйцо». Затем его пеленали и повязывали лоб повязкой (фрунтэраш), «чтобы не деформировалась голова». Чтобы ребенок не болел, предпринимали различные предохранительные меры, среди которых были и основанные на суевериях. Так, считалось, что ребенка нельзя целовать, пока ему не минет девять дней, «так как на его лице может остаться след».
По распространенным верованиям считалось, что на третью, пятую и седьмую ночь после рождения ребенка в дом приходят феи судьбы— урзитоареле, которые определяют будущую жизнь ребенка. В крестьянской семье рождение ребенка часто оценивалось с точки зрения хозяйственных интересов. Поэтому рождение мальчика — будущего работника и наследника — было более радостным событием, чем рождение девочки.
Через два-три дня после родов устраивали купание матери (скэлдэтоаря мамей). Повивальная бабка читала зговор. Во время купания в воду клали различные травы для того, чтобы укрепить здоровье ребенка.
Через несколько дней ребенку давали имя. На протяжении многих веков рождение регистрировалось в церкви, где священник давал ребенку имя по святцам. Обычай, связанный с наречением, в крестьянском быту называется апа (вода). Повивальная бабка, отправлявшаяся в церковь в день, когда родился ребенок, чтобы узнать по святцам имя святого, одновременно святила воду. Этой водой затем умывалась мать и мыла ею ребенка. Освященную воду использовали и во время обряда кумэтрие.
Но не всегда ребенку давали имя, выбранное священником. Если родители не были согласны с предложенным именем, то давали свое. Чаще это стало практиковаться с конца XIX — начала XX в. Теперь родители стараются дать ребенку более распространенные имена (Михаил, Петр, Василий и др.).
Родине (родины)
Через пять-шесть дней после рождения ребенка устраивали родине (родинул, родиш). Для проведения обряда приглашали только родственниц, которые приносили подарки, называвшиеся родине. Подарки вручались повивальной бабке до того, как гости садились за стол. С целью магического очищения присутствующих от злых сил повивальная бабка окропляла всем гостям руки освященной водой, настоянной на травах. По обычаю гости бросали в тарелку несколько монет.
Обычаи, связанные с рождением ребенка, уходят своими корнями в глубь истории человеческих представлений о жизни и смерти. Древний человек, не зная подлинных причин болезней и смерти, полагал, что это происходит по воле злых духов. В связи с этим еще с эпохи первобытнообщинного строя почти у всех народов мира возникло представление о необходимости оградить новорожденного от вредного действия злых сил. Для этого применялось магическое очищение водой.
Церковь заимствовала этот древний обряд очищения, назвав его крещением. Христианский догмат о крещении изменил прежнее народное представление о причинах, вызывающих необходимость очищения ребенка. Религиозные идеи, насаждавшиеся церковью на протяжении многих веков, оказали влияние на формирование народного обряда, связанного с рождением ребенка. Было создано учение о «греховности» человека с первого дня рождения, делающей его добычей злых духов и обрекающей на страдание и смерть.
В течение сорока дней после родов церковь считала греховной и мать ребенка. Согласно существовавшим предрассудкам, после родов женщина не имела права выходить из дома, подходить к колодцу или к скоту, так как в течение семи недель считалась «нечистой». Весь этот период ее называли лехузэ. Только через сорок дней после родов она могла выйти из дома, предварительно помолившись.' В случае, если женщина выходила раньше, нарушив обычай, считалось, что там, где ступает ее нога, «горит земля».
Муж и жена заранее определяли, кого они пригласят в крестные ребенку. В классовом обществе крестьянская семья была беззащитной и бесправной, находясь под гнетом государства, помещиков и кулаков. Ведя единоличное хозяйство, она была оторвана от общества. В этих условиях особое значение приобретали родственные связи, а также древняя форма искусственного родства — кумовство. Из поколения в поколение семья поддерживала связи со своими кумовьями, получая от них поддержку и экономическую помощь.
В случае смерти родителей ребенка крестные (кумэтри, тэтуши) должны были взять его к себе на воспитание. В кумовья обычно старались пригласить наиболее богатых и авторитетных людей. В первую очередь приглашали посаженых отца и мать, которые венчали родителей ребенка. Число приглашаемых в кумовья на протяжении XIX в. менялось. Если в начале и середине века приглашали одного кума (мужчину — если рождался мальчик, женщину — если рождалась девочка), то в конце XIX в. — уже шесть—десять человек.
vBulletin® v3.8.7, Copyright ©2000-2025, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot