[curt]

Последние Украинские события поставили президента Путина перед сложным выбором. В то время как Запад финансировал «майданную демократию», Россия демонстративно дистанцировалась от происходящего в Киеве.
И хотя ей говорили не смотреть в эту сторону, она с тревогой наблюдала за происходящими событиями в некогда общей стране. Но где-то западные стратеги просчитались, перейдя черту. Допускать, чтобы бойцы правого сектора битами добивали бойцов «Беркута» возле памятника Нахимову было никак нельзя. Выдавливание российского флота из Крыма и утрата контроля над Севастополем, а к этому всё шло, никем не было бы понято: ни крымчанами, ни россиянами, ни значительной частью мирового сообщества. Не понял этого и Путин.
Попытка опрокинуть его «в партер», в расчёте услышать ожидаемое «маита» («сдаюсь») успехом не увенчалась. Он, как опытный единоборец, проявил неожиданную реакцию и вывернулся из захвата. «Крымский блицкриг» состоялся. Заинтересованные стороны запоздало кинулись апеллировать к международному прецедентному праву, но натолкнулись на зияющие пробоины в законодательстве, самими же и сотворённые. Это вызвало праведный гнев и жажду мести.
Да, «удушающие приёмы» в виде санкций в отношении выбранных наугад чиновников и замораживание строительства «Южного потока» повлияли, как бы это помудрёней выразиться, на ожидаемую волатильность (volatility) рынка, но принципиально ситуацию изменить и склонить чашу весов в чью-либо сторону не смогли.

Возникла патовая ситуация. С одной стороны, Россия не могла активно вмешиваться во внутренние украинские события, не загнав себя в положение окончательной изоляции, рискуя перевести и без того сложную ситуацию в стадию крупномасштабного военного межгосударственного конфликта.
С другой, учитывая, что юго-восток Украины становится зоной гуманитарной катастрофы, и то, что украинский конфликт перестает быть чисто внутренним, хотя бы по числу беженцев - Россия не могла остаться безучастной.
Все заговорили о необходимости повлиять на обе конфликтующие стороны и загасить пожар братоубийственной войны, остановив кровопролитие: Москва говорила, что это должны сделать киевские власти, поддержанные Западом, Запад же кивал на Москву с тем же требованием.
Сегодня вынужденные ополченцы Славянска и Луганска рассчитывают на прорыв информационной блокады и братскую помощь соседей. На здравомыслие киевской власти уже не рассчитывает никто. Похоже, что основная же надежда, как всегда - на привычный «авось» и что всё когда-нибудь закончится.