[PMR]

— С десяти лет, — говорит Чернокозов, — я пошел работать коногоном на шахту. А через два года стал учеником токаря в мастерской. Но не пришлось мне засиживаться подолгу на одном месте. Чуть подрос, стал нелегальную литературу распространять среди шахтеров, на массовки ходить. А там пошло: то арест, то ссылка. Особенно трудно пришлось после революции 1905 года. Обратили мы тогда внимание, что здесь, на Дону, слабо ведется работа среди казаков. Вот и решили взяться за это дело. Каждый из нас выбирал себе кого-нибудь из молодых казаков. Встречались на улице, знакомились, и если казак оказывался подходящим, чтобы вести с ним такую работу, то старались его расположить к дружбе. Выбрал я себе такого казака из молодых. Помню, звали его Вася. Стал приглашать к себе обедать. А потом говорю: вот, Вася, нашел я прокламацию. Прочитал ему. А он и говорит: тут много правильного, но только зачем «долой царя», «долой министров!»? Побеседовал я с ним и листовку ему оставил. В другой раз дал ему книжечку «Пауки и мухи», тоже революционную. Начало прочитали вместе. А дочитать дал с собой, но чтоб никому не показывал в казарме.
— Вот так и работали, — продолжает Чернокозов.— После революции находился я все время на руководящей партийной работе: был делегатом XIV, XV, XVIII партийных съездов, депутатом Верховного Совета СССР первого созыва.
Хрисанф Павлович подходит к комоду и достает папку с документами. Здесь делегатские билеты на партийные съезды, грамоты, удостоверения Чрезвычайной комиссии. А вот небольшой кусочек картона. Читаем:
«Пропуск в поезд специального назначения на Павелецком вокзале. Поезд отправляется 23 января 1924 г. ровно в 6 час. утра».