[PMR]

Судьба книг

В беге века ясно все само собой:
следуешь всечасно за своей мечтой.
Средь трудов, дерзаний, и забот, и слов
к своему призванью различаешь зов.

Степи вековые, сила бурных рек, говоры иные, тишь библиотек.
Это нам знакомо в стороне родной.
Вот он — клуб районный, город небольшой.

Лампочки пылают, льется яркий свет
и народ встречает: в добрый час, поэт!

Люди — коренасты, па скамьях сидят.
Наш писатель, здравствуй, что ты скажешь, брат?
Я молчу однако, говорит другой.
Помню здесь, в Буджаке, город небольшой.

Для подсказок память в помощь не зову.
Дни переживаний вижу наяву.
В городе объявлен комендантский час,
но огонь на площадь собирает нас.

Искры от пожара гаснут на ветру.
Но несут жандармы топливо к костру.
Дом библиотеки кажется слепым,
маленькая хата кутается в дым.
Удивленным взором мужики глядят.
Щелкают затворы: — Отойди назад!

А народ толпится, и на лицах гнев.
Кулаком грозится полицейский шеф.
Он, как на поверке, зло прищурил глаз: —
Генерал Чуперкэ лично дал приказ!

И кидает рьяно книги на костер.
В пламени багряном черный коленкор.
— Коммунизм я выжгу сталью и огнем.
Вот, как пепел книжный, мысль умрет о нем!

Список поименный — тот или иной —
кто там — запрещенный: Пушкин ли, Толстой,
Данте и Петрарка, Гёте и Гомер?—
Ненавидит красных домнул плутоньер.

Он не размышляет: тронь или не тронь?
Спешка подгоняет: марш, Шекспир, в огонь!
Книги молчаливы, на костре, в дыму,
стон их сиротливый слышен ли кому?

Ежится горбато хата на холме.
Дымные заплаты на ее стене.
Пишут донесенье, к козырьку — ладонь:
вредные творенья поглотил огонь.