[PMR]

КУЛИ И КУЛИ-ШЕН
носит над аэродромом тучи пыли, и она легко
- -киозь марлю, заменяющую стекла в окнах где собрались командиры авиагруппы Кули-
е Акимычем сидят комиссар Федоров и
и эскадрильи Дегтяренко.
Чнрни, как всегда, подтянут, сосредоточен. Его умное и красивое лицо озабоченно. Однако сей- |иси Яковлевича тревожат не комиссарские, а «некие заботы. В этом деле он тоже весьма си- может заменить штурмана экипажа.

Если срыть курган по соседству с аэродромом, можно намного расширить летное поле й из галькьГнасы- пать полосу в полтора километра.
Гоминдановские чиновники безнадежно машут руками.
Работа предстоит, конечно, огромная. Но добровольцы уже успели убедиться, что китайские труженики готовы для них даже горы перевернуть.
И вот с аэродрома потянулась бесконечная вереница людей с корзинами на коромыслах, мешками, тачками.
Кули! Еще со времен комсомольского секретарства в этом слове для Кулишенко было что-то близкое, родное не только по звучанию.
7 тысяч кули из Чэнду, окрестных деревень роют курган, за 3 километра носят землю, тащат на себе гальку, по 200 человек впрягаются в каток, чтобы утрамбовать летное поле.
Они работают от ранней зари и до глубокой ночи. Они спешат. Они знают, чьи это самолеты, готовые к бою, стоят в разных концах поля, как бы призывая всех действовать.
Каждый стремится хотя бы прикоснуться к гигантской птице, которая на крыльях понесет отмщение самураям.
У самолетов происходят трогательные встречи. Землекопы жмут летчикам руки, обнимают, и чувства, которые они хотят выразить, понятны без слов.
Едва завидев командира советских летчиков, землекопы окружают его и долго не отпускают. С ним можно говорить не только жестами, а и через переводчика. По тому, как Кулишенко держит себя, как просто разговаривает, по смущению, с которым реагирует на восторженные взгляды кули, Ли еще больше утверж-дается в мысли, что советский командир такой же крестьянин, как эти кули, рикши, землеробы. И, идя рядом 6 ним по аэродрому, Ли думает о Советской стране, которая так высоко поднимает человека.
Их провожают гурьбой. В руках у многих папиросы, которыми летчики угостили землекопов. Но никто не зажег огонь, никто не стал Курить. Кулишенко, видевший, с какой радостью люди принимали этот маленький знак внимания, удивлен.
Почему не закуривают? Из предосторожности? Но кругом чистое поле. Из уважения к добровольцам?
— Это секрет,— отвёчает Ли.
«В самом деле?» — думает Кулишенко, замечая, как все землекопы, словно сговорившись, прячут папиросы в свои коробочки и мешочки.
— Секрет простой,— говорит Ли командиру летчиков, который заинтригован.— Во-первых, надо папиросу показать всей деревне: явное доказательство, что ты действительно 'видел советских летчиков. Во-вторых, угостить близких, друзей, чтобы на долю многих досталось по затяжке...
Кулишенко улыбнулся.
«У него улыбка ребенка,— думал Ли.— Человек с такой улыбкой не может быть плохим».