[PMR]

Ляхи гордятся своей вольностью, но распри магнатов раздирают Речь Посполитую.

Угоряне сами склонились перед копьями поганых.

Немцы никак не договорятся меж собой...

Здесь голос умирающего державца задрожал. Он умолк, закрыл глаза, его увядшие щеки покрылись синевой, губы задрожали.

Бояре подались к его ложу, им показалось, что господарь отходит... однако Штефан очнулся и нашел в себе силы продолжать:

— Внемлите же завету старого вашего господаря, с коим столько раз побеждали вы в испытаниях и невзгодах.

Попробуйте усмирить зверя своей кротостью: так мирная вода гасит ярость пламени.

Просите, чтобы позволил вам управляться своими законами, жить по своим обычаям, говорить на своем языке.

Просите не посягать на веру вашу и исконные привилегии ваши.

Просите защиты от врагов ваших. И за все это платите ему дань ежегодно и будьте союзниками его в войнах, которые он будет вести.

Но если, избави бог, враг не пойдет на такой уговор и растопчет святыни ваши, от предков завещанные, тогда...

Тогда лучше умереть вам с оружием в руках, чем взирать безучастно на порабощение Молдовы!..

Тут Штефан снова затих, обвел собравшихся взором и молвил:

— Я говорил о судьбах отчизны; теперь позволительно позаботиться и о собственной грешной душе.

Прошу вас, возлюбленные братья мои, простите все, что претерпели вы от меня...

Глаза господаря остановились на гетмане Арборе:

— Подойди, гетман... Виновен я пред тобой...

Старый боярин прослезился, бросился на колени, схватил руку господаря и, целуя ее несчетно, вскричал:

— Меня, меня прости, повелитель!

— Ты меня прости, брат...

— А еще позволь мне, твое величество, еще позволь мне просить не за одного себя, а еще и о верном слуге твоем...

— Говори же, Арборе...

— Смилуйся, твое величество, вспомни, твое величество, и прости несчастного стольника Шарпе...

Князь не слышал его: казалось, он уснул.