[PMR]

БУДЬ ЗДОРОВ, ГОРНЯК-МЕХАНИК! (Быль)

В Новосибирске, вместо выбывших пассажиров, в наше купе вошли новые: молодой мужчина среднего роста в форме военного лётчика, с погонами лейтенанта, она - черноволосая и черноглазая. Молодые, вроде нас, и симпатичные. Оставив багаж, они вышли на перрон и до отхода поезда разговаривали с провожающими. Когда поезд тронулся, вернулись в купе и, всё ещё оживлённо разговаривая, сели напротив.

Наконец, обратив на нас внимание, наш попутчик сказал: «Меня зовут Юрий, а это моя супруга - Валентина. А как ваши имена?» Я ответил, что мою супругу зовут Инесса, а я -Валентин. Тут он рассмеялся и, хлопнув себя ладонями по коленям, сказал: «В одном купе двое Валентин - это добрый знак!» Его жена тоже улыбнулась, укоризненно заметив: «Юра...» Тем временем, я, исподтишка, их разглядывал. Он был типичный русский парень: темно-русые, зачёсанные назад волосы, большой лоб, открытое улыбчивое румяное лицо, с голубинкой глаза. Небольшая, но крепкая фигура его, казалось, была сложена из одной энергии. Он ни секунды не сидел спокойно: разговаривая, всё время двигался, шевелился, ложил ногу на ногу и тут же её убирал, взмахивал руками, то обнимал жену, то от неё отстранялся. И всё время улыбался! Казалось, что'улыбка - это его нормальное состояние, и что не улыбаться он просто не может. «Хороший парень, словно ртуть!» - подумал я. Жена его, напротив, была сдержанной, по-умному кроткой и очень женственной. Говорила она не много и не громко. Я сразу уловил в её речи какую-то странность.

И вскоре понял в чём дело: почти каждая фраза оканчивалась у неё словом «Юра» Примерно так: «Нет, Юра, Ну что ты, Юра, Да, Юра, Ну не надо, Юра...» И этот «Юра» и нежный взгляд её темных глаз, устремлённых на него, красноречиво говорили о большой любви и бесконечной преданности. Немного угомонившись, он оглядел мой форменный техникумовский китель и1 сказал: «Я, как вы уже, наверное, догадались, военный лётчик.

А что значит ваша униформа?» Ожидая ответа, он близко ко мне наклонился, внимательно оглядывая моё лицо голубоватыми глазами и улыбаясь. В недавнем прошлом я окончил Норильский Горно-металлургический техникум и гордился своей горняцкой техникумовской формой, берёг, одевая только по праздникам и по особым рлучаям. Но сейчас,глядя на его блестящий китель с золотыми погонами и множеством значков, мне вдруг стало неловко за свою скромную «униформу», и я смущенно молчал. Поняв моё состояние, он дружески хлопнул меня по плечу и спросил: «Наверное техникум, да? А какой?»

Смущение моё стало проходить, и я вкратце рассказал ему о себе, что я - горный электромеханик.

«Ага, значит ты норильский горняк-механик!», - почему-то обрадовался он, игнорируя во мне электрика. Но я возражать не стал. Его интеллект уже начинал на меня действовать. Так и пошло. Незаметно мы перешли с ним на «ты», и я ему многое о себе рассказал. Наконец настала моя пора спросить его, как служится, как летается? Но тут он воскликнул: «Э-э нет, горняк-ме-ханик! Я - человек государственный и нахожусь при таких делах, о которых не только говорить, но и даже думать при посторонних мне не положено!»

Обескураженный, я молча закивал головой, а Валентина протянула с укоризной: «Юра-а...».

На остановках он обязательно выбегал из вагона, возвращаясь с газетами и со съестным. Газеты потом, лёжа на верхней полке, прочитывал «от корки до корки», а съестным нас угощала его жена. Обедать и ужинать они ходили в вагон-ресторан, а после вечернего проводниковского чая, сразу же улеглись спать - ночью им надо было выходить. Легли и мы. Но я долго не мог заснуть под стук колес, переполненный впечатлениями от новых знакомых. А вот Юрий заснул почти мгновенно и спал тихо, казалось, даже не дышал.

Проснулся от бьющего в глаза света. В купе тихо двигались Юрий и Валентина, собираясь к выходу. Я глянул на часы - была половина четвертого ночи. Юрий это заметил и улыбнулся: «Из-, вини, горняк-механик, разбудили тебя. Вот выходим». Пришёл проводник, отдал им билеты и предупредил, чтоб не мешкали, ибо поезд стоит всего 2 минуты.

Они сидели рядышком, притихшие, одетые и готовые к выходу. Наконец Юрий обеими ладонями хлопнул себя по коленям: «Ну что, пошли, Валюта!». Та молча поднялась, взяла сумки и вышла в коридор, а Юрий подошёл, тронул меня за плечо: «Не спишь? Давай твою электрическую руку, горняк-механик!» И протянул мне свою. Я приподнялся, сел на своей верхней полке и насколько мог крепко пожал его руку.

Отвечая на пожатие, Юрий сказал: «Желаю тебе как можно глубже зарыться в свои полезные ископаемые, и как можно больше выдать их «на гора!»

«А тебе - летать быстрее всех и выше всех!», - в свою очередь пожелал ему я.

Он как-то по особому проникновенно сказал «спасибо», ещё раз крепко пожал мне руку и загадочно произнёс: «Следи за прессой, горняк-механик, может ещё услышишь про Юрку-лётчика». Подхватив шинель и чемодан, он двинулся к выходу из купе, но в дверях обернулся, опустил чемодан и, вскинув правую руку по «Фидель-Кастровски», пожелал негромко: «Будь здоров, горняк-механик!»

Щёлкнул выключатель, прошуршала закрываемая дверь купе. Стало темно и тихо. Уж сколько лет минуло с тех пор, а я помню всё, словно это было вчера. Сожалею только, что между нами не были названы фамилии. Со временем в наших попутчиках я узнал, что это были Гагарины -Юрий и Валентина.

Благодарен своей судьбе за то, что она, пусть случайно, но пересекла наши с Юрием жизненные пути, и что имел счастье, хоть какое-то время, находиться в обществе, пусть ещё не прославленного, но уже готового к своему историческому подвигу Юрия Алексеевича Гагарина, и до смертного часа не забыть мне его прощального: «Будь здоров, горняк-механик!»

Всегда, когда приходит 12 апреля - День Космонавтики, я вспоминаю 1959 год, когда мы с женой, поездом «Хабаровск - Москва», ехали из Иркутска в Москву.

Валентин ХЛЫСТОВ, бендерчанин