Я сижу на кровати и смотрю на своего мужа. Он лежит на полу и сучит голыми ногами. Отвислые, почти женские, груди, дряблый, свесившийся на сторону живот, одутловатое, обрюзгшее лицо. Слышно негромкое журчание. Он мочится. Господи! И это мой муж! Мой Лешка, голубоглазый красавец, атлет с лицом викинга, с белокурой волной над смелыми глазами, при взгляде на которого сердце обрывалось с головокружительной высоты...
Немного повозившись, он с трудом взбирается на кровать. Стягивает с себя трусы и раскидывает ноги. Пальцами правой руки берет за кончик нечто убогое, жалкое, вялое, оттягивает его и спрашивает с наивной гордостью: "Он тебе нравится?" - "Очень", - с иронией отвечаю я. Он не ощущает иронии. "Тогда возьми его", - снисходительно-великодушно разрешает он. Делать нечего, беру в руки это нечто, напоминающее пустую шкурку от сардельки, и начинаю гладить. Приходится - он страшно силен физически. Настроение у пьяного переменчиво, как осенняя погода, портится в мгновение ока. Но что всегда у него постоянно - это желание секса при полном отсутствии возможностей. Половое бессилие в сочетании с похотью - удивительно мерзкая вещь.

Наконец-то он засыпает. Но не успеешь вздохнуть с облегчением, а он уже вновь таращит бессмысленные глаза, куда-то тянется, рвется, чего-то требует, чего именно, понять невозможно, язык заплетается.
Но неожиданно отчетливо получается мат. На три самые популярные в русском языке буквы меня посылают регулярно каждые полминуты. Наконец он просыпается окончательно и орет: "Жрать хочу!" Этo уже серьезно. Иду кормить его. Процесс его еды заслуживает отдельной поэмы.

Он сидит за столом раскачиваясь и непослушной рукой пытается ухватить ложку. Через некоторое время это ему удается. Он хочет зачерпнуть суп, но подлая ложка выворачивается из пальцев и плюхается прямо в суп. Теперь он ловит ложку уже в супе, выворачивая картошку и вермишель прямо на стол. Пятерней сгребает вывернутое и запихивает в рот. Все лицо обляпано, с губ свисает ниточка слюны и падает в тарелку. Отворачиваюсь, подавляю приступ тошноты...

Одной из фаз его запоя является обязательное желание подраться. Он служил в спецназе, там его обучили приемам рукопашного боя, и у него, у пьяного, просыпаются наработанные в армии рефлексы. Ему хочется выплеснуть агрессию. А поскольку поблизости нет достойного противника, в дело идут члены семьи.

Четырнадцатилетнего сына он дразнил, как щенка, пытаясь разозлить, вызвать на драку. Он с силой проводил по лицу сверху вниз, сминая нос и губы, дергал за половые органы, приговаривая: "Ты у меня сейчас заведешься, давай-давай". Сын трясся от негодования и унижения, стискивал зубы, сжимал кулаки, а я под столом наступала ему на ногу, взглядом умоляя потерпеть. Если сын не выдержит, ответит ему, то стокилограммовый зверь сомнет и изломает хрупкого мальчишку. Сын вытерпел. Он встал, поцеловал меня, пожелал спокойной ночи. А через некоторое время в его комнате раздался шум, крики дочерей. Побежала к ним. Сына рвало. Он обнял меня и сказал: "Мама, я проглотил таблетки". "Сыночек, что ж ты наделал?" - закричала я и бросилась искать машину. Заинтересовавшись кутерьмой, вошел в комнату муж, и сын, думая, что умрет, сказал: "Я тебя ненавижу". За это муж избил его. Попало, конечно, и мне: "Он меня ненавидит, а ты его в больницу возишь? Сука, мразь!" - и стал бить меня по лицу.

Губы мои были разбиты в кровь, распухли, а он радовался: "Что, сука, рoт не закрывается? Поцелуй меня!" Я прикоснулась к его губам. "Что дежурно целуешь, сука? Целуй со страстью!" И я снова и снова целовала его разбитыми губами. Чтобы не попало еще и дочерям. Сколько раз он швырял дочерей на пол, бил головой о стену, душил 16-летнюю хрупкую девочку...

Перечислять можно до бесконечности. Пьянство в России приняло масштабы национальной катастрофы. Я работаю в школе учительницей и вижу, что детей, не способных построить простейшие логические цепи или даже просто воспроизвести прочитанное, с каждым годом становится больше. И это дети алкоголиков.

Пробовала я развестись с ним, да вот денег нет уехать далеко, так и остались с ним в одном селе, он все равно ходил и устраивал скандалы. Теперь прибавилась еще одна причина для скандалов - развод по моей инициативе.
Доведенная до отчаяния, я не раз желала своему мужу смерти. Желала, а потом спохватывалась: "Да что же я делаю, это же грех - желать другому смерти" (я человек верующий). Но потом я задумываюсь: а так ли это? Таким ли задумал Господь человека?

Врачи и юристы всего мира спорят о правомерности эвтаназии. Вот для алкоголиков эвтаназия, пожалуй, единственное средство...