[dkonstantin7]

Бессарабия находилась в составе Румынии с 27 марта (9 апреля) 1918 года, когда Сфатул Цэрий (Совет Края) Молдавской Демократической Республики проголосовал за присоединение, до 28 июня 1940 года.

28 декабря 1917 года на заседании Крестьянской фракции П. Ерхан попросил о необходимости ввода румынских войск «для борьбы с анархией, охраны продовольственных складов, железных дорог и заключения иностранного займа».

Военный министр МДР Г. Пынтя объявил П.Ерхана предателем Родины и заявил:

«…молдавское население, и в особенности солдаты-молдаване, были возбуждены и разгневаны тем, что придут румыны, чтобы отобрать у них землю, добытую в результате революции, и свободы, завоёванные после века страданий.»

6 января 1918 года была предпринята попытка атаковать Кишинёв отрядом трансильванцев. Отправлены на поддержку румынским войскам Советом Генеральных Директоров, молдавские войска перешли на сторону большевиков. Они разоружили трансильванцев и отправили в Одессу.

8 января румынские войска начали наступление на северные и южные районы Молдавской Демократической Республики. 13 января Кишинёв заняли румынские войска. 15 января Сфатул Цэрий по инициативе И. Инкулеца провёл торжественное заседание в честь приёма румынского генерала Е. Броштяну. В своих заявлениях Сфатул Цэрий убеждал население, что румынские войска пришли лишь для борьбы с анархией и охраны железных дорог и складов, а затем они уйдут.

22 января 1918 года П. Ерхан информировал Сфатул Цэрий, что Украинская Народная Республика провозгласила независимость. На заседании в ночь с 23 на 24 января в условиях дислокации на территории республики румынских войск Сфатул Цэрий провозгласил независимость от Украины.

Во второй половине февраля войска МДР, совместно с войсками Красной армии, отказавшиеся подчиняться Сфатул Цэрий, разбили румынские части на линии Резина—Шолданешты и нанесли удар в районе Кицкан.

27 марта 1918 года Сфатул Цэрий проголосовал за объединение с Румынией на правах автономии (за — 86 депутатов, против — 3, воздержались — 36, отсутствовали на заседании — 13), но и её Румыния не предоставила.

На заседании 25—26 ноября 1918 года при отсутствии кворума 36-ю голосами было принято решение о безусловном присоединении Бессарабии к Румынии, ликвидировавшее все условия акта от 27 марта 1918 года. Вскоре после принятия этого решения Сфатул Цэрий прекратил своё существование (был разогнан Румынскими войсками при попытке собрать кворум; при этом большая часть депутатов Сфатул Цэрий была арестована, а некоторые - расстреляны).

В Кишинёве начал работу Губернский крестьянский съезд, однако он был разогнан, а члены президиума — молдаване В. Рудьев, Которос, Прахницкий, И. Панцырь и украинец П. Чумаченко — были обвинены в антирумынизме и расстреляны по приказу коменданта Кишинёва Мовилэ. Жители Кишинёва, возглавляемые П. Ткаченко, К. Сырбу, И. Фуртунэ и др., вели упорную борьбу против румынских властей за воссоединение с Советским Союзом.



Административный аппарат Бессарабии, состоявший в основном из приезжих их Трансильвании и Валахии, отличался жестокостью и злоупотреблениями. Об этом свидетельствует, например, отчёт парламентской следственной подкомиссии о расследованиях, проведённых в Бельцком жудеце (1920—1921 гг.). Отчёт сообщает, что избиения и аресты в жудеце приобрели огромные масштабы, жандармы и агенты сигуранцы практикуют пытки над заключёнными раскалённым железом, горячими яйцами и солью. Среди сборщиков налогов процветают самоуправство, злоупотребления и реквизиции. ЭТИМ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ОТЛИЧНО ЖИЛОСЬ ПРИ РУМЫНАХ.

К 1937 году производственные мощности предприятий пищевой, деревообрабатывающей, текстильной, строительной и химической промышленности использовались всего на 12,5—16,9 %, металлообрабатывающей — на 5,4 %, кожевенно-меховой — на 0,2 %. Многие предприятия бездействовали, а их оборудование вывозилось за Прут. Так, например, были вывезены железнодорожные мастерские Бендер, Бессарабки, Флорешт, текстильная и трикотажная фабрики, один из кишинёвских заводов.

В 1918—1924 гг. была проведена аграрная реформа, которая фактически возродила помещичье земледелие и значительно усилила социальную дифференциацию в деревне. ВЕРНУВШИМСЯ ПОМЕЩИКАМ И ИХ УПРАВЛЯЮЩИМ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОРОШО СТАЛО ПРИ РУМЫНАХ.

Средняя зарплата квалифицированного рабочего в металлообрабатывающей и пищевой промышленности в 1938 году составляла 75 % от уровня 1928 года, а в остальных отраслях — всего 47 %.

С 1935 года румынское правительство запретило родителям высылать деньги бессарабским студентам, обучавшимся за границей.

Как только Бессарабия стала частью Румынии, румынский Синод обратился к местным епископам с требованием переподчиниться ему. Когда епископы отказались выполнить ультиматум Румынской православной церкви, был предпринят силовой вариант. Румынские войска поймали их и выслали на левый берег Днестра. Вместо высланного из страны архиепископа Анастасия в Бессарабию прибыл румынский архиепископ Никодим. Прихожане встретили его недружественно, поэтому Никодим обратился к ним с речью, в которой оправдывал действия румын:

«Молдаване должны знать, что они виновны в этом, так как не решились отречься от русского архиерея, которого Румыния не может терпеть после того, как он охаял её, будучи в Москве».

Одновременно проводились репрессии против остальных священнослужителей, подчинённых Российской православной церкви. Так в селе Речула румынские жандармы арестовали и высекли розгами всех послушниц местного монастыря. Наказания также следовали за помощь антирумынскому движению. Именно поэтому большое количество церковнослужителей бежало из Бессарабии в Одессу и прилегающие регионы. Также среди священнослужителей и прихожан проводились этнические чистки. В основном нерумын выявляли по языковому признаку. Как правило, это русские, украинцы. К примеру, в Измаильском уезде церковные службы запрещалось проводить без присутствия жандармов. По всей Бессарабии был введён запрет на богослужение на церковно-славянском языке, поэтому тех, кто молился не на румынском, ловили.

Вокруг празднования Пасхи возник конфликт из-за румынской реформы календаря. Антирумынские национальные движения в Бессарабии тоже требовали отмены всех церковных реформ. Ко второй четверти XX века религиозный вопрос перерос в политический. В конце-концов реформа календаря частично была отменена. При попытке вернуть новый стиль в 1935 году в Бельцком уезде началось крестьянское восстание. Восстание подавили румынские жандармы, но противостояние между ветвями церкви продолжалось вплоть до 1940 год.

Во время нахождения в составе Румынии город БЕНДЕРЫ назывался Тигина (Tighina). В течение этого времени в регионе произошло несколько восстаний. 27 мая 1919 года началось Бендерское вооружённое восстание. Дома бендерчан жгли румыны вместе с жителями лишь за то, что они бендерчане.

После неудавшегося восстания многие педагоги средних и начальных школ города отказались принять присягу на верность Румынии, за что были уволены с работы. В знак протеста, многие родители перестали пускать детей в школы, а учащиеся старших классов сами побросали учёбу. Педагоги были заменены выходцами из-за Прута. Неравенство в оплате труда румынских и бессарабских педагогов сохранялось вплоть до присоединения Бессарабии к СССР. Закон о государственном начальном образовании 1934 года закрепил привилегии румынских преподавателей. В 1930-е годы усилился курс на румынизацию. Перестали выходить газеты на русском языке, за разговоры на русском в общественных местах полагались штрафы. Бендерские железнодорожные мастерские были вывезены в Румынию, город потерял своё промышленное значение.

Не менее кровопролитными было подавление Хотинского востания и Тактарбунарского восстания.
Румынская газета «Вяца Басарабией» в марте 1936 года в статье «Тигина — столица несчастных» писала: «В городе как на кладбище. Всюду печать медленного, но верного разрушения». Граница и таможня между СССР и Румынией были установлены по реке Днестр. Таможня очень строго охранялась. За приближение к границе в неположенном месте нарушителям грозил расстрел. Одним из уроженцев Бендер в это время был будущий президент Румынии Э. Константинеску, подтвердивший выше сказанное.

см. так же http://edingagauz.com/content/view/2803/134/
С рядовыми священнослужителями румынские власти обошлись еще более жестоко. Монахинь монастыря Речула румынские жандармы за участие в богослужении на русском языке высекли розгами, а старика-священника села Горешты, обвиненного в сочувствии крестьянам - участникам антирумынского выступления, они до потери сознания истязали мокрыми веревками; от пережитых мук священник сошел с ума.

Тем не менее, политический саботаж бессарабского клира продолжался. В 1918-1919 годах малочисленные коллаборационисты сетовали, что

"еще находятся священники, которые не только не хотят упоминать во время святой литургии короля, королевскую семью и Священный Синод, но и подстрекают народ к избавлению от румынской пакости. Нам пишут, что такие есть и среди священников молдавской национальности"

.
Полицейские службы доносили об уклонении священников, наряду с учителями и даже примарами (старостами) сел, от участия в проведении румынской пропаганды.

"Честь имею довести до Вашего сведения, - докладывал в ноябре 1919 года начальник штаба корпуса жандармов, - что учителя и священники не оказывают жандармам в антибольшевистской пропаганде никакого содействия". Подчиняясь приказу, священники и учителя ходили на проводимые румынскими жандармами "собрания", но "только в качестве присутствующих, не участвуя в беседах".

Министерство культов и искусств Румынии предписало сделать это даже Ново-Нямецкому монастырю в селе Кицканы, располагавшему богатым фондом старинных книг. В сентябре 1924 года, не рассчитывая на покорность монахов в этом вопросе, командир дислоцированной в Бендерах жандармской бригады предписал кицканскому жандармскому посту добиться неукоснительного исполнения этого распоряжения.

В том же направлении действовали и бессарабские иерархи, лучше, чем церковные деятели-румыны, знавшие положение в области. Но главное, продолжало шириться Движение.

"Ежедневно, - докладывала в феврале 1929 года сигуранца, - организуются новые сельские комитеты" .

Его активисты - миряне Тишаков, Мыцу, Стецкевич, Чобану, а также священники, лишенные приходов за пропаганду старого стиля, призывали покрыть всю Бессарабию такими комитетами и провести "съезд всех православных". Попытки священников-румын совершить великопостные богослужения по новому стилю повсеместно провалились; по сведениям полиции,

"никто из прихожан не пришел в храмы"

Глумление румынских националистов над лингвонимом "молдавский язык", попытки переименовать его в румынский встречали отпор.

"Кто бы мог утверждать, - заявил другой молдаванин - сторонник старого стиля, - что молдавский крестьянин в Бессарабии знает и понимает другой язык, нежели прадедовский молдавский язык!"

В августе 1930 года группа молдавских интеллигентов и крестьян во главе с бывшим кишиневским уездным исправником Константином Хаджи-Коли и адвокатом Федором Кирилловым учредила в Кишиневе Молдавскую партию. Ее программным требованием стала

"действенная защита бессарабских молдаван, столь обиженных и считающихся по сравнению с остальными жителями страны [т.е. Румынии - прим. авт.] людьми второго сорта".

Выдавая свою ориентацию на выход Бессарабии из состава Румынии, лидеры Молдавской партии провозглашали ее целью восстановление Молдавского государства в границах времен Стефана Великого - от Днестра до Карпат. Партия провела ряд массовых мероприятий в Кишиневе и окрестных селах; сигуранца, встревоженная этим покушением на целостность Румынского государства, взяла на учет более 50 ее активистов. Вскоре осадное положение в Бессарабии было введено вновь, возобновились аресты, пытки и судебные расправы над политической оппозицией, и Молдавская партия прекратила существование.

17 священников - участников "Союза православных клириков Бессарабии" во главе с бывшим членом Сфатул цэрий о. Александром Балтагой поддержали это начинание публично. Насаждая среди паствы антирусский шовинизм, митрополит Гурий заявил в проповеди, что русские имеют возможность обращаться к Богу на своем языке,

"но некоторые элементы из русского населения ведут себя, как сектанты". Такие элементы, цинично заключил иерарх, "следует высылать за Днестр".

Заявление вызвало возмущение в обществе. Г.М. Цамутали направил от имени "Объединения русского меньшинства" протест румынскому королю, но священнослужители, на которых заявление митрополита, по сведениям полиции, также "произвело печальное впечатление", промолчали.

Проявления антирусского шовинизма румынскими клириками осложняли им контакты с прихожанами - и русскими, и молдаванами. Восприятие молдаванами румын как чуждого народа, отмеченное в начале 20-х годов классиком румынской литературы Михаилом Садовяну, полтора десятилетия спустя так и не было преодолено. Взаимное отчуждение усиливали языковые различия: литературный румынский язык даже в 30-е годы оставался малопонятным для молдаван. На теологическом факультете в Кишиневе, свидетельствовал архиепископ Скр****, студенты-молдаване, не понимая тексты современных румынских писателей (за исключением уроженца Запрутской Молдовы Михаила Садовяну, избегавшего латинизмов и галлицизмов), прибегали к румыно-французскому словарю.

"Бедный юноша! - восклицал иерарх. - По-румынски он читал, как будто читал по-французски!" .

Отрицая молдавскую языковую самобытность, румынские власти, тем не менее, учитывали молдавскую лексическую и морфологическую специфику: рассчитанные на молдавских крестьян газеты, журналы, брошюры они редактировали на языке, близком к разговорному молдавскому. Но молдавской речью не владели и, как правило, не желали ее усваивать направляемые в бессарабские приходы священники-румыны.

Народ воспринимал этих священников адекватно их роли - как функционеров чуждого им государства. В 1930 году епископу Дионисию пришлось возглавить в Бессарабии руководство призванного насаждать идеологию румынизма общества "Астра". Три года спустя "Астра" располагала в Бессарабии 373 "очагами культуры" и культурно-национальной газетой "Кувынт Молдовенеск". В число "актива" организации в селах в обязательном порядке включали священников, компрометируя Церковь.

Аппарат "Астры" вел антирусскую пропаганду, ее клуб в Кишиневе стал настоящим притоном: в его помещениях велись азартные игры, промышляли проститутки, туда безбоязненно завлекали молдавских подростков сбежавшиеся со всей Румынии педофилы для последующих развратных действий.