[PMR]

Нашему земляку, российскому геральдисту, писателю и общественному деятелю Игорю Станиславовичу Сметанникову, пришлось спасать свою жизнь. Вот как он описывает события:

- 4 августа, около 16.00, я вышел от родителей и направился в свою квартиру, которую снимаю двумя этажами выше. На лестничной площадке первого этажа столкнулся с мужчиной. Он шел, шатаясь, в руке держал пластиковую бутылку, наполовину заполненную красной жидкостью. Как мне пришлось вскоре узнать, это был Николай Алексеевич Молокоедов. Не работает, состоит на иждивении у женщины из нашего подъезда.

Вскоре раздался стук в мою дверь и требовательный голос: «Открой». Пьяные сцены мне ни к чему, поэтому не обратил на это внимания. Незваный гость выбил дверь ногой, вломился в прихожую и без предупреждения пустил в ход кулаки. Несколько раз ударил меня по лицу, сломал нос, размозжил веко, выбил зуб. Кровь залила лицо. После недавно перенесенного инфаркта сердце заболело от шока. Я не мог прийти в себя. Напавший схватил в кухне нож и кинулся на меня, порезал руку, плечо. Завалил на диван, стал душить локтем, приговаривая: «Ходят тут всякие в белых штанах».

У меня, действительно, есть белые брюки, но в тот момент я был в черных шортах. К чему об этом рассказываю? Молокоедов впоследствии утверждал, что перепутал меня с кем-то. Откровенное вранье: оказывается, знал, кто я такой, и почему-то невзлюбил.

- Что ты делаешь, я же сейчас задохнусь? - спрашиваю из последних сил.
- Смерть твоя пришла, - отвечает мне на ухо шепотом. - Я тебе голову отрежу.

Я уже почти не подавал признаков жизни, но чудом нашел силы и столкнул Молокоедова. Он этого не ожидал. Я спустился в квартиру родителей, мама вызвала милицию и скорую помощь.

Меня отвезли в больницу, перевязали, наложили швы. Кровотечение с трудом остановили: после инфаркта принимаю кардиомагнил, он разжижает кровь, я потерял около литра. Домой мы с отцом вернулись на такси. Мама ждала нас во дворе. Приехал следователь. Опять пришел Молокоедов и стал угрожать убийством.

Теперь он на свободе. Некоторое время скрывался, но сожительница подкармливала его и тайком приводила к себе, хотя клялась этого не делать.

Несколько раз к нам приходила мать Молокоедова, просила забрать заявление:
- Если простите сына - я за него ручаюсь.
Не простите - не ручаюсь.