[Mongoose]

- А это, дочка, называется триммер...
- А вот это? Вот это, папка, что такое?
- А это... Как бы тебе пояснить?

Папка подхватывает на руки, слегка подкидывает вверх, а потом смешно, вытянутыми губами, дует прямо в нос. Носу щекотно.

- А отсюда, дочка, происходит примерно так.

И папка снова дует в нос. Носу снова щекотно и не нравится. Нос морщится. Но глаза сияют...

Утро... Травинки слегка посеребрены инеем...

- Привет, Петрович!
- Здарова, Серёг.
- Ну как машина?
- В лучшем виде. Есть закурить?
- Держи.

Сигарета выкуривается очень быстро, почти в три тяжки...

- Ну давай, хлопче! Ни пуха, ни пера! - напутствует Петрович.
- К чёрту!

Кресло К-36 ласково принимает в свои объятия пилота. Полураскрытая ладонь правой руки нежно, едва касаясь кончиками пальцев, блуждает по приборной панели, как по обнажённому плечу любимой женщины. Потом уверенно ложится на штурвал - рычаг рулевого управления. Ладонь левой руки уже давно покоится на РУДе.

Лениво, оживая ото сна, как бы нехотя, стряхивая с себя изморозь, вздрагивают лопатки турбин и начинают раскручиваться. Кажется, что этот лёгкий свист издают не они, а ты сам. Ведь в этот момент ты с машиной составляешь единое целое. Это в твои вены вживляются все трубопроводы, и твои нервы прочно спаиваются с километрами проводки. И это уже не машина издаёт этот лёгкий хлопок зажигания - это в тебе загорается топливо. Достаточно поглядеть в твои глаза, чтобы увидеть - в них полыхает багровый огонь. И это уже ты издаёшь этот низкочастотный гул двигателей. С твоих губ срывается краткая "молитва" - проверка всех систем, и фонарь закрывает кабину.

- <номер> на исполнительном. К взлёту готов.
- <номер> на исполнительном - принято. Взлёт разрешаю.

Левая рука играючи двигает РУД вперёд от себя. Турбины увеличивают обороты, носовая стойка шасси слегка оседает и хищный нос самолёта слегка присаживается, агрессивно, как бы наклоняясь вперёд. Примерно так же, как олимпийский бегун слегка наклоняется перед стартом.

Отпуск тормозов и... распрямившаяся передняя стойка несильно подталкивает кабину вверх, машина устремляется вперёд, ускорение прессом вжимает тебя в кресло, а серая, с чёрными следами от колёс, бетонка устремляется тебе навстречу. Разбег. Тонны металла сами рвутся в небо - только отпусти. И ты отпускаешь её - слегка тянешь штурвал на себя... Прямо кожей спины ты ощущаешь как начали увеличиваться миллиметры между бетонкой и колёсами... Машина расправляет плоскости... Нет, это не она летит... Это летишь ты, пружинисто расправив крылья... От захлестнувшей тебя эйфории отвлекает лишь навязчивая "наташа" (голос бортового компьютера) - "Убери шасси! Убери шасси! Убери шасси!"...

Шасси убрано... Рука уверенно перекладывает машину на "нож" - протяни руку и кажется, что коснёшься земли... Маршрут... Разворот по трём точкам... Выход на глиссаду...

- Пожар в левом двигателе! Пожар в левом двигателе!

"наташа" не истерит... "наташа" информирует... Стоп-кран!

О, сколько баек и анекдотов ходит по просторам этих ваших Интернетов про самолётный стоп-кран и его цвет. Мало кто знает, но стоп-кран в самолёте есть. И тоже красный. В чёрную полоску. Стоп-кран перекрывает топливную магистраль.

Стоп-кран!

- Пожар в левом двигателе!

Задействовать систему пожаротушения! Рука резко дёргает рукоятку.

- Отказ системы пожаротушения! - беспристрастно информирует "наташа": - Пожар в левом двигателе! Отказ системы пожаротушения! Пожар в левом двигателе!

О, сколько раз инструкторы говорили: "Вы нам дороже чем самолёт! Случись чего - немедленная катапультация!". Именно так они и говорили. И врали. Врали прямо в глаза. Они знали, что ни один пилот не оставит свою машину. Ведь это даже не машина - это даже больше чем друг. Это ты сам. Это часть самого тебя. Твои нервы, твоё сердце, твоя душа. Это не машина горит - это горишь ты! Это не машина - горящая бочка с порохом, а ты сам. Это ты умираешь, а не она.

И ты тянешь, спасаешь её до последнего... Тянешь, когда уже уверенно знаешь, что всё... И это не ты дёргаешь рукоятку катапульты, нет... Это машина, агонизируя, крича всеми своими разрушающимися деталями спасает тебя - выталкивает из себя наружу. Жертвуя собой - спасает твою жизнь.

И вылетая из неё, ты кричишь! Кричишь в голос, потому что это больно, когда из твоих вен выдёргиваются все топливопроводы. Это страшно и адски больно, когда от твоих обнажённых нервов отрываются, меньше чем за секунду, километры проводки... И тебе кажется, только кажется в этот момент, что "наташа" печально говорит тебе: "Прощай!"...

Парашют раскрылся... Ты сидишь на земле... Где-то невдалеке догорает... даже не друг... Там горит часть тебя, часть твоей души...

К тебе бегут какие-то люди и мчатся какие-то машины... Тебе всё-равно... Из кармана комбинезона ты достаёшь пачку сигарет и нервно закуриваешь... Сигарета выкуривается очень быстро, почти в три тяжки... А по щекам твоим текут злые слёзы...

- Папка, а почему ты плачешь?