[Sher]

читаю книгу, подсунули на работе, Если хочешь быть счастливым Литвак автор, и на удивление, нашла много интересного в наблюдениях...

Вспомним еще раз судьбу Евгения Онегина, которо¬му все стало скучно. Вспомните, как жаловался на свою судьбу Собакевич. Далее хорошее здоровье ему было в тягость, и он мечтал, чтобы у него хоть прыщик какой-нибудь выскочил.
Обычная жизнь скучна и плоска. Об этом хорошо знают опытные военачальники. В армии бытует пого¬ворка: если нет войны, держи войска занятыми. Я на¬чинал свою карьеру врачом войсковой части и могу под¬твердить, что большая часть нарушений происходила в выходные и праздничные дни. Если праздники продол¬жались три-четыре дня, жизнь офицерского состава превращалась в ад.
Сегодня, когда у нас идет интенсивное расслоение на бедных и богатых, можно заранее предсказать судь¬бу богатых. Когда закончится период первичного накоп¬ления, во время которого скуки, конечно, не будет; когда денег станет столько, что можно будет удовлетворить практически любую потребность и дальнейшее накопле¬ние с целью удовлетворения «продающихся» потребнос¬тей будет лишено смысла, многими богатыми овладеет скука.
Если в воздухе отсутствует кислород, человек поги¬бает через пять минут, а если его достаточно, все будет благополучно. И кислороду меняться не надо. Что же касается эмоциональных раздражителей, то здесь дело обстоит совсем другим образом. Если эмоционально значимый раздражитель не меняется ни качественно, ни количественно, через некоторое время он становит¬ся нейтральным. «Да-с, и к свисту пули можно привы¬кнуть!» – говорил лермонтовский Максим Максимыч. Еще быстрее привыкают люди к постоянно действую¬щим раздражителям, которые вызывают положитель¬ные эмоции. Вспомните, как быстро выходят из моды одежда, мелодии, фильмы и книги, которые еще недавно были бестселлерами! Монотонность, бездуховность от¬ношений в семье приводит к скуке, и тот же самый суп¬руг (тот же самый раздражитель) вызывает уже не ра¬дость, а гнев. Довольно часто вся жизнь становится бег¬ством от скуки. Скука не имеет своего лица, но через нее идет переключение на отрицательные эмоции – тре¬вогу, страх, вину, которые часто комбинируются с чув¬ством одиночества.
Большинство людей считают источником скуки от¬сутствие внешних впечатлений, интересных людей или событий, тогда как источником скуки, как справедливо считал Шопенгауэр, является внутренняя пустота. Она все время требует, чтобы ее заполнили хоть чем-нибудь. Если человек неинтересен самому себе, он пускается в погоню за внешними впечатлениями, пытаясь расшеве¬лить свои ум и душу, скрыть дефекты своей психической организации. Отсюда низкопробные развлечения (вино, азартные игры), отсюда постоянная жажда общения, по¬пытка напитаться духовностью других. Этому явлению я посвятил главу «Психологический вампиризм».
Ничто так не спасает от этих бед, утверждает Шо¬пенгауэр, как внутреннее богатство, богатство духа, оригинальное мышление, интеллект, умение увидеть новое в знакомом и т. д. Все это делает человека инте¬ресным прежде всего для самого себя. Он не боится одиночества. Оно для него так же желанно, как и общение с другими.
Так как же бороться со скукой? Путь один – само¬усовершенствование, обогащение своей духовной жизни. Дорогой мой читатель! Я надеюсь, что вы получили великолепное воспитание и образование, что у вас никогда не было духовной пустоты, что вы всегда были интересны самим себе. Мне, к сожалению, не повезло. Окончив школу с медалью, побеждая во дворе своих сверстников в шахматы и усвоив, что Татьяна Ларина отвергла Онегина, потому что не решилась бросить вы¬зов обществу, а Анна Каренина этот вызов бросила, что Печорин чуть ли не революционер, что до И. П. Павлова физиологии не существовало, что генетика – продажная девка, что психоаналитическое направление психотерапии – прислужница капитализма, а сам я являюсь представителем самого передового, что только может быть, я очень заскучал. При этом я чувствовал себя великим, одиноким, непризнанным и непонятым. В результате заболел. Болезнь оказалась достаточно долгой. Но я не остался один: моими друзьями стали 3. Фрейд, Ф. Перлз, А. С. Пушкин, Джек Лондон, Данте, Ф. Ницше, А. Шопенгауэр и многие другие. И вот мир преобразился.
Я увидел убогость и пошлость приведенных выше трактовок литературных образов. Понял, что незаслу¬женно учительница поставила «двойку» моему одно¬класснику за то, что он написал в сочинении следующее:
«Татьяна не ответила на чувства Онегина, потому что уже не любила его и считала пародией на модных тогда литературных героев:
И начинает понемногу Моя Татьяна понимать Теперь яснее – слава богу – Того, по ком она вздыхать Осуждена судьбою властной...
...Что ж он? Ужели подражанье, Ничтожный призрак, иль еще Москвич в Гарольдовом плаще, Чужих причуд истолкованье, Слов модных полный лексикон?.. Уж не пародия ли он?»
Можно с этой мыслью не согласиться, но она по-своему оригинальна и имеет право на существование.
Занявшись серьезно шахматами, я увидел, что красо¬та шахматной партии не только в ходах, но и в вариан¬тах. Понял, что И. П. Павлов – великий физиолог и вполне заслуженно получил Нобелевскую премию за исследование пищеварения, но кроме него есть Анохин, Селье и многие другие. И физиология перестала быть для меня скучной наукой. Стало ясно, что генетика со¬всем не «продажная девка», но она ставит передо мной определенные границы (дай Бог мне дойти до них), я перестал делать то, что не соответствовало моей природе, и начал развивать те качества, которые у меня име¬лись. Это позволило сэкономить много сил, которые раньше растрачивались впустую.
Я осознал, что психотерапевты психоаналитических направлений никогда никому не прислуживали, и стал изучать их работы. Это были ученые, которые честно высказывали свое мнение. Среди них были гении, ко¬торые если чего-то и не сделали, то просто потому, что уровень развития науки того времени им этого не позволил. Их труды дали мне ценнейшие знания. И каждый раз, возвращаясь к той или иной работе, я на¬хожу в ней новое.