[PMR]

Мало кто сегодня знает имя писателя, поэта, переводчика, этнографа Александра Степановича Афанасьева-Чужбинского (настоящая фамилия Афанасьев). Он писал на русском и украинском языках, переводил с польского и французского. Наибольший успех из всего написанного им имели украинские стихотворения, и некоторые из них оставались очень популярными вплоть до начала XX века. В 1856 году по предложению великого князя Константина Николаевича А.С. Афанасьев, в одно время с А.Н. Островским, А.Ф. Писемским, М.Л. Михайловым и С.В. Максимовым, был направлен изучать быт и нравы приречных и приморских областей России. Афанасьев избрал Приднепровье, и результаты своих исследований изложил в целом ряде статей, составивших впоследствии двухтомный этнографический труд «Поездка в южную Россию», вышедший в Санкт-Петербурге в 1861 г. Первая его часть - «Очерки Днепра» - посвящена описанию приднепровских районов Малороссии и Новороссии. Часть вторая - «Очерки Днестра» -является важным источником по истории и этнографии молдаван, малороссов Бессарабии и Приднестровья.

«...Ранним осенним утром из селения Гура Быкулуй по чудному нагорному берегу подъезжал я к Бендерам. Влево расстилалась превосходная панорама реки, поросшей красивыми лесами, увенчанными ещё свежей листвой, а передо мной вдали обрисовывались бастионы крепости и древней башни генуэзской цитадели. Но меня занимала не та глубокая древность, от которой усиленно бьется сердце археолога, а сцены, происходившие здесь вначале прошлого столетия; когда я выехал из последней деревеньки - вправо показалось множество мельниц, и я не мог не вспомнить стихов Пушкина из его Полтавы. Дальше мелькнул огромный курган. К несчастью, возница мой ни слова не говорил по-русски... Первым делом моим было отправиться осмотреть город и непременно добыть себе чичероне, который мог бы свести меня на место бывшего шведского лагеря. Я бродил наугад, потому что не знал ни одной души в Бендерах, и случайно попал в небольшую улицу, обстроенную небольшими домиками, у ворот которых заметил осьмиконечные кресты, как у наших староверов. Действительно, здесь жили русские раскольники, по местному «липоване». Я вошёл в первый попавшийся домик. В другом дворе я застал дома разумного старика, который хотя и не оказал особого радушия, однако, узнав в чём дело, посоветовал отправиться в д. Варницу, где жители показывают приезжим шведский лагерь, и указал мне дорогу. Оказалось, что я проезжал эту деревеньку, до которой было версты две от крепости.

Варница расположена на крутом берегу Днестра, и, представляя довольно жалкую деревушку в настоящее время, конечно, не была значительнее и при Карле XII. После недолгих исканий, я нашёл двух провожатых, которые с удовольствием повели меня на место шведского лагеря. Несколько окопов и следы кирпичного фундамента, где стоял домик отчаянного короля -вот всё, что осталось для любознательного путешественника. Чичероне, по-видимому, несколько уже десятков раз сопровождали путешественников на это место, потому что речи их были затвержены, и оба проводника не ожидали вопросов, а сами прямо начинали рассказывать, что слыхали от отцов и дедов.».

Далеко не каждый читатель знаком и с творчеством Филиппа Филипповича Вигеля. А ведь он - один из самых знаменитых русских мемуаристов, знакомый Пушкина, член Арзамасского кружка, автор широко известных и популярных в XIX веке «Записок», вышедших полным изданием в семи частях в 1892 году. Они дают богатейший материал для знакомства с историей русского быта и нравов первой половины XIX века, а также, что особенно интересно, характеристики разнообразных деятелей того времени. Множество исторических лиц прошло перед Вигелем. Он видел семейство Е.Пугачева, был знаком с Румян-цевым-Задунайским. В записках его можно найти воспоминания о поколении Воронцовых, Раевских, Кочубеев, а также прочитать о военном назначении Кутузова и о перипетиях войны и мира. Всё это колоритно выписано мемуаристом и передано в спокойной, неторопливой манере в ходе его старинного способа передвижения на лошадях по убогим дорогам, с приключениями и знакомствами в пути.

«... Можно почитать феноменом то, что случалось мне замечать всякий раз, когда я переезжал через Днестр, реку весьма широкую. По течению её, в правом её берегу, всегда бывало несколькими градусами теплее, чем на левом. Причиною тому полагать можно то, что в бессарабской стороне большие леса более защищают землю от лучей солнца, тогда как по сю сторону оно тиран-ски властвует над степями. Когда я выехал, в Кишиневе только кровли, а вокруг него уже и поля покрыты были снегом. Хорошо закутавшись, доехал я до Бендер: тут, среди небольших льдин, я на пароме переправился через Днестр... Ту же самую разницу в температуре, по обеим сторонам Днестра, которую я уже прежде заметил, я мог увидеть и тут. Поля в Бессарабии зеленились изумрудным цветом; но лишь только без задержки миновал я Парканский карантин (куда ложный слух о чуме не успел еще дойти), как представилась мне зноем опаленная степь. Что еще более вид её делало печальным, это были миллионы, миллиарды мухо-образных насекомых, которые, покрывая ее, медленно тащились по ней. Это была саранча в детском возрасте, еще неокрыленная. Сотни сих гадов беспрестанно давил я своими колесами. Ночью с 15-го на 16-е мая я приехал в Одессу.».

В заключение сегодняшнего историко-литературного экскурса хотелось бы добавить, что у Ф.Ф. Вигеля было одно страстное увлечение, абсолютно неизвестное его современникам - собирательство, коллекционирование картин. В 1853 году своё собрание из 3129-ти живописных, акварельных, гравированных и литографированных портретов Вигель передал в дар Императорскому Московскому университету. Сегодня коллекция мемуариста составляет особый фонд Отдела редких книг и рукописей Научной библиотеки МГУ имени М.В. Ломоносова.

О. ПЕТРОВА, заведующая юношеским отделом ЦГБ.
М.ГОНЧАРОВА, библиотекарьюношеского отдела